Они пришли из темноты - страница 13

– Да, – отвечаю я. – Всё в порядке. По крайней мере я цел, – и смотрю на свои ноги.

Девчушка продолжает внимательно меня разглядывать.

– Тогда почему ты сидишь посреди улицы, прямо на грязном? – недоверчиво спрашивает она. Кот на ее руках облизывается и смотрит на меня своими огромными глазами.

– Наверное, я просто упал, – отвечаю я. – Красивый у тебя кот.

– Спасибо, – отвечает девочка и подхватывает кота под передние лапы. – Вон какой здоровый! – произносит она с гордостью.

– И правда большой, – отвечаю я. – Как его зовут?

– Барсик, – на лице девочки появляется улыбка.

– Хорошее имя, – простое и звучит, – говорю я.

Девочка кивает.

В этот момент я всё понимаю. Я вижу знакомые черты, хотя они и не так выразительны на детском лице. Я постепенно узнаю улицу, на которой очутился. На этом пустыре, что слева от меня, вскоре начнётся строительство большого многоэтажного дома, который по мере своего возвышения будет перекрывать весь солнечный свет жителям частных домов, расположившихся через узкую дорожку. Господи, да я даже кота этого узнаю, вот только до его появления лет пятнадцать.

Две пары глаз, серые и желтые, внимательно на меня смотрят.

– С вами точно всё хорошо? – снова спрашивает девочка, слегка наклонив голову. И теперь у меня нет никаких сомнений.

– Да, – отвечаю я. – А как тебя зовут?

– Маша, – отвечает девочка беззаботно.

Внутри меня всё холодеет.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – говорит она и отпускает кота на траву. Тот, сверкнув желтыми глазами, исчезает за забором.

Я поднимаюсь с дороги и отряхиваю джинсы.

– Идём, – повторяет Маша и указывает направление – вверх по улице.

Я иду за ней.

– Вот, – показывает она на дорогу в самом начале улицы.

Я подхожу ближе и вижу нарисованные мелом на неровном асфальте классики. Квадратики, по которым нужно прыгать, нарисованы ровно, будто их наносили с помощью трафарета. В самом верху перевернутой долькой был обозначен «Дом». Вот только слово «Дом» было перечеркнуто крест-накрест красным цветом.

– Выглядит здорово, – говорю я. А почему «Дом» перечеркнут?

Малышка Марси смотрит на меня очень серьезно. Я узнаю этот взгляд. Я еще испытаю его на себе и не раз.

– Потому, что тебе туда не попасть, – отвечает она. Нам не попасть.

Я смотрю на нее, а она на меня.

– Как это «нам»? – наконец спрашиваю я.

– Ты что? Глупый что ли? – она кулачком изображает стук по лбу. – Ты разве не помнишь, что случилось 29 октября 2018?

– С нами произошло нечто ужасное, – говорю я, будто действительно вспомнил это только что.

– Да, – говорит Марси, – но я хочу, чтобы ты не винил в этом себя. Слышишь?

Я только сейчас замечаю, что на улице заметно потемнело. С неба начали срываться огромные капли. Через миг дождь забарабанил по козырькам и крышам.

Я смотрю, как рисунок на асфальте начинает расплываться и стекать вниз по улице.

Я перевожу взгляд на девчушку, но ее нигде нет. Я оборачиваюсь. Остальные дети тоже исчезли. Залитая ярким солнечным светом улица, в считанные мгновения превратилась в мрачный темный коридор. Сходство с коридором придала внезапно появившаяся на месте пустыря многоэтажка.

Сзади раздаётся протяжный скрип. Я поворачиваюсь и вижу, как из стены дождя на меня катится знакомое мне инвалидное кресло-каталка. Оно злобно поблёскивает хромированными трубками. На секунду мне даже кажется, что трубки эти складываются в острый оскал.

Кресло набирает скорость и начинает нестись прямо на меня. Я срываюсь с места и бегу вниз по улице, сквозь непроницаемую стену дождя.