Онлайн - страница 15

Если она пришла сюда, чтобы спать со мной, то такой быстрый минет вполне вписывается в картину ее мира. Лучший путь к сердцу мужчины. Или его кошельку.

Она переводит взгляд ниже. На ставший малиновым от напряжения член. Давай же, детка. Сделай так, чтобы я мог тебя возненавидеть. Ты так умело работала рукой. Покажи же весь свой опыт.

Она глубоко вздыхает… и рывком поднимается на ноги.

Она не стоит вровень со мной, в ней куда меньше сантиметров, но сейчас она кажется даже выше, чем она есть на самом деле. Она расправляет плечи, возвращает на место лифчик, поправляя по очереди то одну, то вторую грудь.

Ее груди мне теперь не видать. Это ясно, как день.

Не сводя с меня взгляда, расправляет мятую футболку. Нагибается и натягивает вторую штанину. Заправляет футболку и застегивает пуговицу.

И говорит:

— Нет.

Разворачивается, подхватывает рюкзак, ветровку, паспорт с пола и уходит.

А я остаюсь стоять с членом наголо, а на языке все еще чувствую вкус ее киски, слизанный с пальца.

****

А это французские пожарные и они согласились подсобить читательницам новой книги, пока автралийские пожарные отдыхают после честно отработанной дилогии :))

9. Глава 9: Лера

Я не делаю минеты.

Это не прихоть и не брезгливость. Это то, что я вынесла из детства.

Вы скажите, хреновое, поди, было детство. И будете правы. Когда твой ближайший родственник пихает тебе член в рот, пока ты играешь с куклой, это действительно уже мало похоже на детство. Но еще хуже, когда ты все-таки начинаешь рассказывать об этом, давясь слезами и соплями, перебарывая заикание, а тебе не верят и называют «маленькой лгуньей».

Защиты нет. И однажды все повторяется. Только теперь даже жаловаться бесполезно.

Наверное, я одна из тех, кого, как у классика, «среда заела». Своим существованием лишь подтверждаю теорию о том, что девочки из неблагонадежных семей чаще других идут по наклонной.

Что ж, я уже рассказывала, что не сразу пришла к этой профессии. И все-таки еще долго продержалась как можно дальше от нее, но не срослось.

Бабушка — единственная, кто поверила мне. Она докопалась до сути, не стала сомневаться ни минуты и забрала меня к себе. С тех пор я не видела никого из членов моей семьи.

Похоже, хреновые каламбуры — мой конек.

Бабушка выходила меня, и благодаря ее стараниям, я не осталась заикой на всю жизнь. Поэтому бабушке я должна помочь, чего бы мне это не стоило.

С годами многое проходит. И я была с парнями, и пусть без глубокой глотки, но им хватало пальцев. Я не распространялась и не жаловалась, потому что это не то, что парень хочет услышать от девушки, когда оба уже раздеты и петтинг вот-вот превратится в секс.

Меня не пугает секс или голый мужчина, если только ничего из этого не переходит в ультимативно-доминирующую форму. Я не могла уйти от этой грязи в детстве, но теперь я взрослая и вижу грань между страстью и унижением. И даже если мой партнер, как и Соловьев, красив, успешен и с членом идеального размера, моим ответом будет — нет.

Возможно, он просто властный мудак, который привык самоутверждаться за счет женщин. Я ведь ничего о нем не знаю. Только то, что готова трахаться с ним, как заведенная.

Поправочка. Была готова. Теперь я поумерила свой пыл. Самое время спуститься с небес на землю, решаю я, пока жду своей очереди в медцентре.

После клиники покупаю горячий пирожок в ближайшей кофейне и снова пью кофе. Последние лучи осеннего солнца золотят макушки деревьев. Не хочется возвращаться домой так рано. Сегодня на мне два шоу с разницей в полтора часа. Поэтому беру еще один пирожок, который жую на остановке, ожидая автобус. Через час он доставляет меня на окраину города, где сразу за заброшенными заводами, за облупленным забором замер кленовый сад и дом для престарелых.