Но ненадолго.
Поздно вечером женщина пекла пирог. Закончив, она вынула его из печи, поставила на стол и пошла то ли в сени, то ли в свинарник, то ли еще куда-то, а когда вернулась, то увидела «черта нечистого», который грыз пирог самым бескультурным образом – хрюкал, чавкал, как нахал, разбрасывал крошки длинным волосатым рылом. Тут же у стены стоял с кувшином самогона пьяный муж незадачливой поварихи, таращился в ужасе на черта и скрипел, как царапающая порог дверь.
Крестьянка кинулась на вора с колотушкой, намяла ему бока, скривила нос и, лишь когда вор убежал, злая и бешеная, пошла по деревне звать на помощь. Так и началось с того времени – раз в неделю черт появлялся где-нибудь неподалеку от Заковыристого, никого толком не пугал, но всегда получал хороших тумаков. То его видели наблюдающим за купальщицами, то он воровал муку в мельнице, то носился по деревне верхом на свинье, а один не заслуживающий большого доверия пьяница рассказывал, будто застал черта сидящим с напряженной физиономией в туалете.
Правда все это или нет, но такие бесчинства не могли длиться долго – вскоре хулигана поймали. Селяне уже готовились расшибить его об стенку, но тут мимо деревни проезжал настоятель монастыря. Верующий идеалист, он остановил расправу и потребовал передать черта ему – для перевоспитания. Он принял «нечистого» послушником в монастырь Семи Хохов и, похоже, не увидел в этом поступке двусмысленности и сокрушительной иронии. Он считал, что все живущие – твари божьи, все созданы заботливыми руками создателей небес (кстати сказать, согласно учению Семи Хохов создателей почему-то восемь) и все в равной мере заслуживают божественного прощения (опять же, согласно учению Семи Хохов, прощают пятеро богов, а трое остальных – наказывают). Он надеялся показать, что даже демоны – детища богов, и если их оградить от соблазнов, которым они неспособны сопротивляться в силу своей природы, то из вечных врагов человечества они превратятся в набожных и смиренных союзников. Настоятель полагал, что все условия для подобного превращения были в его монастыре на холме.
Как можно догадаться из реплик на полях книги и воспоминаний старожилов, черт, как ему и полагается, оказался капризным и непокорным послушником. Не реже раза в неделю он пытался бежать из монастыря, распевал вместо молитв похабные песни, пьянствовал так, что несчастные монахи вынуждены были прятать от него вино и запирать погреба, чего раньше никогда не делали. А еще строил глазки крестьянке по имени Василиска, которая возила в монастырь деревенское молоко. Впрочем, эта неугомонная женщина заслуживает отдельного исследования…
Дабы обуздать дурной, строптивый нрав своего подопечного, настоятель монастыря усадил его переписывать жизнеописания музыкантов артели и пообещал, как будто, что когда тот закончит, то сможет выйти на волю…
Правдивость этой истории, конечно, сомнительна, но спустя несколько недель после того, как наш редактор занялся изучением библиотечного богатства монастыря, он обнаружил в одной келье новые рукописи! Они были замурованы в стену (некоторые камни вынимались замысловатым движением) и написаны были тем же угловатым и зловещим почерком, что и истории о музыкантах.
Эта находка противоречит истории о запертом в монастыре черте: выходит, что писал он не только по принуждению и ради освобождения – в новых рукописях нет комментариев настоятеля и по всему видно, что никто из монахов их не видел и не читал.
