Опа! Опа! Опа! - страница 31

Розалисанда открыла ему дверь и расхохоталась.

– Ты забрала мое сердце, чудовищная женщина, – заявил Хаймаш Шади. – И солнце больше не светит на меня, и ветер не дует. Дождь не идет, если каплям его не падать на твои бедра! Мне больше нет места в этом мире. Не мучь меня, кровожадная женщина, и убей сейчас же, задуши меня в объятиях своими ногами!19

– Ого! Посмотри на ту стену, музыкант, – усмехнулась Розалисанда, и Хаймаш Шади обернулся. – Беги к ней скорее и разбейся об нее головой!

– Я не прошу у тебя многого, бесчувственная женщина, – сказал Хаймаш Шади. – Мое сердце в твоих руках. Верни его мне!

– Фу, у меня его нет, но все равно не отдам! – прыснула Розалисанда.

– Тогда убей меня насмерть!

– Вот еще, не хочу.

– Как?! – опешил Хаймаш Шади. – Иначе нельзя!

– Ничего не знаю.

– Коварная женщина! Задуши меня – и я больше ничего у тебя не попрошу!

– Все так говорят, – покачала головой Розалисанда. – Если хочешь, чтобы тебя задушили, попроси моих братьев, они тебе не откажут.

Из темных коридоров вдруг выскочили трое – в тюрбанах, в узорчатых халатах и шальварах, с саблями и шпагами, с усами и бородами. Хаймаш Шади кувыркнулся на середину дороги.

– О, собачий сын! – воскликнул первый из братьев.

– Берегись! – выпалил второй.

– Ррр! – зарычал третий.

Хаймаш Шади сражался доблестно, но после первого же взмаха шпагой сбежал. Ожесточившись от поражения, он пришел к тем же дверям день спустя и потребовал смерти от любви. В ответ кто-то из окна соседнего дома бросил в него шкурку от дыни. Тогда настойчивый музыкант попытался влезть в окно, но отступил, когда навстречу ему вновь сунулся кто-то из братьев.

Хаймаш Шади ходил злыми кругами несколько дней, но не мог ничего придумать. Розалисанда не показывалась. Музыкант не выдержал и заорал ей в окно:

– Спустись же и удави меня своими бедрами, бессмысленная женщина!

– Сегодня я вместо нее! – заорал в ответ огромный пекарь из соседней лавки. – Иди скорее, уж я тебя удавлю!

Хаймаш Шади вскинул кулаки для драки – и убежал. Следующие сутки он провел в раздумьях. Дорога жизни привела его к высокой стене, и опыт не мог подсказать как через нее перебраться. Хаймаш Шади не знал как угождать женщинам, никогда этим не занимался и заниматься не собирался. Впрочем, читатель, Хаймаш Шади не был одинок в своей некомпетентности. Нет никаких доказательств того, что женщинам вообще можно как-нибудь угодить…

Ах, читатель, ведь что это за неукротимые существа! Что происходит у них внутри? Какие бесы там резвятся? Не далее как день назад автор собственными глазами видел из окна кельи, как один брат монах похвалил принесшую молоко Василиску, а она улыбнулась в ответ, как улыбается блаженство, и сказала: «Фу, вонища у вас! Ноги убери, пугало дырявое, ведро поставить некуда!» И голос ее был сладок, как мармелад, и губы красные, как пролитое вино. И она сморщила носик, посмотрела по сторонам и произнесла: «Задохнусь от вони! Вот вы свиньи, как будто на помойку пришла!» Ах, женщины! С ними людям не нужны ни ангелы, ни демоны!20

Музыкант решил довериться своим умениям, уселся на лавку напротив окон строптивой Розалисанды, положил на колени гаюдун и приготовился играть завлекающие самок мелодические фигуры. Первым он исполнил чудовищный диссонантный перебор, которым музыканты артели приманивали себе на ужин крикливых куриц. Ироничный человек был этот Хаймаш Шади!