Опасные грани. Иллюзия выбора - страница 11
– Тогда у нас одна цель, – сказал я. – Но прежде, чем я скажу «да», я хочу увидеть это своими глазами. На участке. Завтра с утра?
– Утром вылетаем на вертолёте. Там и решим, Алекс.
Позже, в гостинице, я стоял у окна. Небо будто придавило город своим тяжёлым сводом. Вика сидела на подоконнике с ноутбуком.
– Знаешь, – сказала она, не отрываясь от экрана, – у него в глазах нет жадности. Это редкость. Особенно в таких проектах.
– Да. Но вопрос не в его глазах. А в земле, – ответил я. – Она или даст – или возьмёт. Завтра узнаем.
Утро выдалось серое и плотное, как плед. Облака висели низко, небо словно сгорбилось над землёй. Мы вылетели на вертолёте около восьми – в кабине гудело, как в гортани дракона. Пилот в наушниках, лицо каменное, взгляд устремлён вдаль, будто мы не его пассажиры, а просто часть рельефа.
Я смотрел в иллюминатор. Ни лесов, ни дорог – только бескрайние участки земли, покрытые коркой вечной мерзлоты. Иногда попадались старые буровые площадки, заржавевшие конструкции, брошенные давно, ещё в 90-х. Вика сидела напротив, пристёгнутая, но всё так же сосредоточенная, с планшетом в руках.
– Алекс, – сказала она, громко перекрикивая шум, – я просмотрела расчёты. У них нормальный запас прочности, даже с учётом внешних рисков. Но с точки зрения имиджа нам нужно будет контролировать всё – от экологии до условий труда.
– Будем контролировать, – кивнул я. – Иначе это не бизнес, а грабёж.
Рустам наклонился ко мне, перекрикивая рев винтов:
– Через пять минут садимся. Там не курорт – ветер, мороз -30, но зато честно.
Мы вышли из вертолёта в воздух, который пах землёй, металлом и чем-то древним. Ветер хлестал по лицу, пронизывая до костей будто проверял нас на стойкость. Вокруг – строительные модули, техника, буровые вышки, несколько современных палаток для инженерной группы.
Меня не интересовали презентации – я хотел видеть землю, трогать её руками. Мы подошли к основной скважине – большая, укреплённая, вокруг – мерзлая глина, тяжёлая, как будто пропитанная временем.
– Вот здесь, – сказал Рус. – Мы достали пробу месяц назад. Вот результаты.
Он протянул мне планшет, где отображалась трёхмерная модель с геохимическими слоями. Я пробежался глазами, но больше полагался на интуицию, чем на цифры. Слишком много я видел «идеальных» проектов, сдохших на первой неделе работ.
– А местные? – спросил я. – Кто тут живёт в радиусе 50 км?
– Тундровики. Есть одна деревня – Эльген. Мы наняли переводчика, идём на контакт. Обещали школу отстроить, интернет провести, построить станцию. Я не хочу повторять ошибки прошлого. Здесь не будет «взяли и ушли».
Я долго молчал. Ветер всё усиливался. Небо было низким, будто на тебя нависала ответственность, которую нельзя сбросить. Я чувствовал, как где-то внутри поднимается старое знакомое напряжение – когда ты на грани, на грани решения, и от него зависит не просто прибыль, а тысячи судеб.
– Послушай, Рус, – сказал я наконец. – Если мы сюда заходим, я иду не как инвестор. Я иду как партнёр. 50 на 50. С контролем, с обязательствами, с социальной программой. Но без игр.
Он посмотрел на меня. И вдруг – улыбнулся. Не по-деловому, не по-бизнесовому. Как старый друг, с которым ты когда-то делил консервы и спальник под звёздами.
– Тогда по рукам, брат.
Мы ударили ладонями. И в этот момент мне показалось, что даже ветер утих на секунду. Как будто сама земля приняла нас – или, по крайней мере, дала шанс.