Не останься мы разводить тогда костер и жарить рыбу, может, все бы и обошлось. Но в тот день ребячество всех нас стоило Пашке жизни.
Когда мы, наломав веток и разведя огонь, уже развесили над ним нанизанные на тонкие веточки трофеи, к нам пришла беда в виде безобидного на первый взгляд туземца.
Заморыш невысокого роста, закутанный в полинявшие шкуры, с каким то легкомысленным луком в руках, неожиданно возник со стороны водопада. Первым его заметил Пашка. Все, как одна, инструкции, полученные мною по электронной почте, строго настрого запрещали мне и членам экипажа общаться с туземцами в технологически неразвитых мирах. Слова этих правил теперь горят в моей памяти огненными буквами, но тогда я не обратил на них внимание. Да в принципе и не успел бы тогда, наверное.
Завидев подходящего к нам туземца, Пашка, не раздумывая, замахал ему рукой. Тот продолжал идти к нам. На лице аборигена блуждала дебиловатая улыбка, да и весь вид заморыша совершенно не вызывал опасений.
Пашка, повинуясь непонятному душевному порыву, нагнулся к костру и, подхватив один из импровизированных шампуров, протянул его незваному гостю, предлагая ему разделить нашу немудреную трапезу. Это и было главной ошибкой. Не знаю, что не понравилось туземцу. Быть может то, что незнакомцы в черных комбинезонах жарят на углях рыбу из священного озера его племени, а может, он посчитал Пашку демоном, повелевающим огнем. А может быть, просто добродушный жест был неправильно истолкован, и напугал аборигена. Не знаю. Только в следующий момент лицо заморыша исказила гримаса гнева и ярости. Он поднял вверх свой дурацкий лук, и тут же доказал, что последний, несмотря на свой внешний вид, является в умелых руках грозным оружием. Стрела, выпущенная с расстояния в двадцать метров, вошла в Пашкину грудь, пробив правое легкое.
Пашка схватился за древко, торчащее из груди и стал медленно заваливаться на бок. А мерзкий дикарь, издав победный клич, кинулся к нам, размахивая каменным ножом. Виктор, третий член нашей команды и по совместительству стрелок, впал в ступор, забыв о лежащем у его ног автомате. Он смотрел, как на него несется недомерок с камнем в руках и не знал, что делать. В глазах у него застыл страх, граничащий с паникой.
И тогда пришлось действовать мне. Выхватив из кобуры пистолет-автомат, я нацелил его на убийцу моего друга. Лазерный целеуказатель уперся в грудь недомерка, почти в то самое место, в которое он поразил Пашку. А в следующую секунду очередь свинцового града в клочья разорвало шкуры, прикрывающие его тело и саму плоть убийцы. Клочья мяса и брызги крови вылетали из его спины вместе с осколками разрывных пуль, а он все еще продолжал по инерции бежать. Когда же он, наконец, упал, то у наших ног оказалось не тело человека, а лишь кусок истерзанного мяса.
– Хватай волыну и прикрывай, – рявкнул я на Виктора, выводя его из ступора.
Сам же я бросился к Пашке. Но было уже поздно. Из глаз его медленно уходила жизнь, по капли вытекая вместе с кровью, сочащейся из раны на груди. Я склонился над ним, боясь прикоснуться к телу, сотрясаемому последними конвульсиями. Все было кончено.
Вытащив из багажника кусок брезента, я завернул в него тело Паши. В одиночку, Виктор стоял на прикрытии, я перетащил тело друга на заднее сидение джипа.
Раскидывая из под колес пыль и мелкий гравий, мы на всей скорости покинули злосчастное озеро. За всю оставшуюся дорогу мы больше не видели ни одного туземца. Не знаю, правда, на их ли счастье или на наше.
