Что ж, веснушка, сейчас узнаем удастся ли тебе спастись и в этот раз. Если этот придурок тебя не перепутал с кем-то похожим. А судя по его стеклянным глазам, такое имеет место быть. Видать, и сам крепко сидит на собственном товаре. Дважды кретин.
– Вон мой столик, – махнул торчок рукой к окну, а присаживаясь на стул, осмотрел зал, снова улыбаясь, как долбаный психопат: – Тут она, поди посуду мыть пошла. Я конкретно офигел, когда меня нелёгкая занесла сюда и я узнал девку! А она ещё улыбнулась, когда заказ принимала, и я такой: трындец, вот подвезло-то, точно, как на фотке. И такой: надо срочняк позвонить нужным людям, помочь, так сказать, своим, ведь отблагодарят по заслугам, добрые люди...
– Заткнись, – снова скривился я.
Грёбаный наркоша, благодарности он захотел...
Я буравил взглядом дверь в подсобку долгих десять минут и, наконец, перевёл глаза на парня, который уже заметно волновался, ёрзая на месте, и равнодушно поинтересовался:
– Ну, и где она?
– Да здесь она, куда ей деться, – успокоил он себя и привстал, обращаясь, судя по всему, к повару: – Эй, Махмуд-Бахмуд, где твоя официантка?
– А? – поднял голову мужик за прилавком, отвлекаясь от нарезки овощей и озадаченно уставился на нас, словно только заметил.
– Девка, где, спрашиваю? Заказ у нас принять!
– Ёй, простыте, господа хорошиэ, – обтёр он руки о халат, чуть ли не пританцовывая, и начал оглядываться: – Сычас всё будыт в лудшем видэ! Алына?!
Он ещё пару раз проорал её имя на всю Ивановскую и скрылся из виду.
Я перевёл глаза на парня и, достав сигарету, медленно прикурил. Тот нервно улыбнулся и сразу же отвёл взгляд. Правильно, парень, трещит по швам твоя призрачная надежда на благодарность от добрых людей. Как бы наоборот не вышло.
– Я здэс, мои родныэ, – выскочил из подсобки мужик, с “безграничным радушием” протягивая к нам руки. – Сам прыму заказ, сам прыгатовлу, палчыкы облыжитэ!
Я потушил окурок и поднялся:
– Пошли.
– Но... Где девка? – взвился парень, подскакивая к мужику. – Где эта сука?
– Э-э-э, нэ надо так молодой чэловэк...
– На выход – я сказал.
И больше не оборачиваясь, направился на улицу. Если ещё не растворил в наркоте остатки мозгов, то поймёт, что лучше пойти следом. Впрочем, “лучшее” ему так и так не светит.
Про наличие хоть капли ума я сильно погорячился, потому что это ушлёпок выскочил следом только через семь минут. Как удачно, учитывая то, что у меня кулаки чешутся уже несколько дней, а ярость буквально умоляет излить её на чьём-нибудь лице.
– Сбежала, сука! Вещи, сумка здесь, а её – нет! Далеко не ушла, отвечаю!
Я выкинул окурок и хлопнул парня по плечу, сухо улыбнувшись, а затем схватил за шею и с силой впечатал его морду в капот его же тачки. Парень заскулил и схватился за окровавленный нос, когда я его выпрямил обратно.
– Дельце, говоришь, нарисовалось? – прошипел я и снова встретил его лицо с капотом. – Стоило оно твоего носа? – ещё один удар, а торчок уже вовсю ревел, смешивая сопли с кровью. – Удачное, сука, дельце?!
Я бросил его корчащуюся и убогую тушу на землю и хорошенько врезал ботинком пару раз по хребту, заставляя его взвиваться и хрипеть от боли. Медленно обошёл его спереди и, присев на корточки, схватил за сальные патлы, вместо волос, чтобы посмотреть в его окровавленную рожу.
– А теперь вопрос. Ты, уверен, что видел именно её? Потому что, если ты проебал девчонку, занимаясь своими делами – жить тебе осталось примерно минут семь. А, если девочка показалась тебе отдалённо похожей на ту, что мы ищем и ты решил не рисковать, сообщив о схожести нам – другой разговор. Который будет тебе стоить максимум пары целых рёбер – за лишнее беспокойство.
