– Пусть малый едет с нами, – заявил Костыль.
Все начали сопротивляться, но, учитывая мои заслуги перед наркотическим комитетом, Костылю всё-таки удалось переубедить остальных.
– Не знаю, стоит ли это видеть малому… – начал возмущаться Сухой, его слова ещё больше будоражили моё любопытство. Я слышал много историй, связанных с этим жутким местом, после каждого посещения его моими опекунами из их уст появлялись новые, весьма интересные истории.
– Да всё будет нормально, малый должен закалять психику, – успокоил всех остальных мой личный педагог по воспитательной работе.
Мы прыгнули в машину, которую поймали с первого раза, и Джон скомандовал извозчику ехать на Палермо. Палермо в девяностые годы славилось очень дурной репутацией, это был цыганский посёлок на окраине Одессы, где в каждом доме продавали наркотики, ежеминутно там скупались сотни наркоманов, приобрести в этом месте можно было всё, что угодно. Милиция долго закрывала на это глаза, знатно набивая карманы за счёт несчастных наркоманов, попавших в зависимость от этого страшного наркотика. Систематически цыганские барыги отгружали им огромные суммы денежных средств. Только в начале двухтысячных с этим начали кое-как бороться.
Спустя минут сорок мы добрались в это злачное место, я был весь в предвкушении наконец-то посетить источник невероятных и в то же время жутких историй, которые я неоднократно слышал от опекунов. Выйдя из машины, я сразу ощутил на себе всю жуткую энергетику, парившую в воздухе, это место излучало боль заблудших в опиумном лабиринте душ и страдания их родных.
– Ребята, рассчитайтесь, пожалуйста, за такси, – начал требовать денежное вознаграждение за свои услуги таксист.
– Дядя, какие деньги? Давай тяни хребет отсюда, пока жив, – дал ему несколько рекомендаций угрожающим голосом Джус.
Водила недовольно начал бурчать себе что-то под нос.
– Что ты там сказал? – подойдя к водительскому окну и взяв мужика за затылок, поинтересовался ещё более жёстким голосом он.
– Ну, ребята, ну зачем вы так? – начал скулить водила.
– Та всё, не трогай его, – заступился за испуганного бедолагу Корыто, – мужик, реально нет денег. Давай завтра в 12 возле главного входа в Привоз, я лично отдам тебе в два раза больше, отвечаю.
Корыто всем и всегда назначал встречу возле главного входа в Привоз. Если всех собрать, кому он был должен, то с лёгкостью можно было бы заселить целый микрорайон. Мужик понял, что лучше не накалять, и никаких денег ему завтра не видать, поспешил удалиться от греха подальше.
В большинстве случаев мы передвигались на такси, ни у кого никогда не возникало даже мысли рассчитаться за него. Схема была примитивная, но рабочая, как швейцарские часы. Водилу не получалось обмануть, если он, заподозрив неплатежеспособность ребят, требовал деньги наперёд. В ту же секунду следовал следующий приём, надёжность которого была пятьдесят на пятьдесят. Опекуны с очень серьёзным видом начинали объяснять, что нас уже ждут в назначенном месте, и там обязательно рассчитаются за машину. Если и это не срабатывало, начиналось моральное давление. Оно работало достаточно редко, но случаи были.
– Ты что, чёрт, я тебе говорю, нас встретят, почему ты такой петух, – этот пример приведён в мягкой форме с целью не нарушать литературный образ книги. Во всех случаях морального давления слова никто не подбирал, и на неугодного обрушивался шквал из самых последних оскорблений, имевшихся в словарном запасе моих дружочков, а он был весьма насыщенный и разнообразный.
