«Джон, почему ему это доставляет такое удовольствие?» – интересовался я.
«Без понятия», – отвечал он. – «Видимо, это связано с тем, что в детстве он постоянно голодал». Когда он был маленький, его мама долго жила у цыганей за дозу, помогая им по дому, выполняя всю грязную работу. Костыль рассказывал, что цыгане кидали ему со стола какие-то объедки. Вечно недоедая, он радовался хоть чему-то, что могло утолить его голод.
От его чувства юмора у меня к горлу подбирался ком и начинало подташнивать. Он брал в руки огромный тесак и кричал:
– Давайте обрежем Малого!
За меня сразу вступался Джон:
– Костыль, не пугай его!
– А что, он как не наш, все обрезаны, а он нет, надо его тоже чикнуть! – продолжал он свои дебильные шуточки. – Знаешь, как это происходит? Натягивается шкурка, клац – и всё!
Видя моё испуганное лицо, он начинал дико ржать. Гнилые зубы придавали особый шарм этому процессу.
– Да шучу я! – успокаивал он меня в секундах до сердечного приступа.
Отбывая наказание на малолетке, он поработил разум слабохарактерного паренька, присвоив его лично себе. Он учинял над ним всяческий сексуальный разврат в стенах заточения, завладев им целиком и полностью. Власть над обиженным была настолько сильная, что тот приполз к своему хозяину после освобождения и поселился у него на коврике в коридоре возле входной двери. Он выполнял по дому всю чёрную работу и ублажал пребывающего в амфетаминовом экстазе своего владельца. Однажды, застав врасплох их утехи, я ещё долго не мог прийти в себя. Мало того что Костыль постоянно создавал стрессовые ситуации для моей психики, думая, что закаляет её, в добавок к этому он интенсивно взялся воспитывать мой дух, заставляя с разгона наносить удары в голову лежащих на полу людей. Если ему казалось, что на него неправильно смотрят, он заламывал бедолаг, поднимая над асфальтом за волосы их головы, показывая, куда нужно бить. Воспитатель из него был ещё тот. Именно он даст мне первую сигарету и пустит первый паровоз травы.
Из родственников у Костыля был только отец. Он натворил что-то ужасное, за это ему дали огромный срок. Отправился он в эту командировку, когда Костыль был ещё ребёнком. На воле им встретиться так и не довелось. Костыль отправился на тот свет, так и не дождавшись его из тюрьмы.
Ален Делон и Человек-Амфибия по сравнению с данными, которыми Бог наградил Джона, нервно курили в сторонке. От харизмы, которую несла его личность, все застывали, погружаясь в гипноз. Чары, посылаемые неосведомлённым гражданам, заставляли их верить во всё, что несла его речь. Да и речью это назвать было сложно. Звуки, издаваемые его ртом, были больше похожи на мелодичное пение. Каждое предыдущее слово сливалось со следующим в сладком экстазе, складывалось впечатление, что они были созданы друг для друга и никак иначе их применять нельзя. Он жонглировал словами, словно жонглёр – своими шариками.
Ловко меняя смыслы, он легко мог сделать тебя из победителя проигравшим, поставить в любое положение, выгодное ему. Одно неправильное слово – и он вгрызался в него, словно акула, раскручивая смыслы в том направлении, где видел конечную цель.
Высокий, правильно сложенный брюнет с синими, как океан, глазами сводил особей женского пола с ума. Если бы не его дурные пристрастия и непреодолимая тяга к уличной жизни, он с лёгкостью устроил бы свою личную жизнь феерично. Глядя на него, тебя атаковали только положительные мысли, складывалось впечатление, что перед тобой глубоко образованный человек. Правильно поставленная речь подтверждала эту иллюзию. В жизни нельзя было подумать, что перед тобой отъявленный проходимец и мошенник. Завладевши твоим сознанием, он выжидал момент, чтобы сделать тебя беднее.
