– Идиотка, глаза!
В комнату вбежал Роман с расцарапанным лицом, одна щека сохранила отпечаток ладони супруги.
– Вот дура! Я же ничего не делал!
Из ванной донеслись еще несколько шлепков, Элизабет поспешила туда.
– Хорошо сидим! Еще по одной? Ваш тост, Семен Федотович! – откровенно издевался Крылов.
– За чувство долга! – Семена Федотовича было трудно выбить из колеи даже таким убийственным юмором. – А вам что же, действительно никогда не предлагали?
Крылов вспомнил тамбур ночного скорого, замызганный железный пол, по которому катались они с Глушаковым, тусклый свет слабой лампочки где-то далеко вверху, противную мысль о возможной смерти и о том, что проводник плохо подметает: в углу у распахнутой в грохочущую темноту двери валялись окурки. Как он все-таки заломал противника и отобрал у него пистолет, но поверил в победу и ощутил радость от выполненного задания только тогда, когда бандит срывающимся от боли голосом выдавил: «В купе чемодан, там сорок тысяч. Бери себе, и разошлись, я здесь прыгну…»
– Отчего же! – весело сказал он. – Было дело!
– Раз рассказываешь, значит, не взял. Почему? Побоялся?
Семену Федотовичу действительно было интересно.
– Побоялся, – кивнул Крылов. – Что он может в один прекрасный день прийти не к тебе, а к какому-нибудь приличному человеку.
Он посмотрел на Риту.
– Не знаю, как вы, мадам, а я ухожу. У хозяев и без нас много дел.
Из «танцзала» доносились крики Галины и успокаивающее бормотание Романа. В коридоре Крылов столкнулся с Элизабет, которая выводила из ванной закутанную в халат и, казалось, совсем протрезвевшую Вику.
– Вы уже уходите? – как ни в чем не бывало спросила она.
– Да, все было очень мило, как в лучших домах. Передайте привет хозяевам. До свидания.
На углу Крылов остановился и взглянул на часы, твердо решив не ждать больше пяти минут. Рита выбежала через три.
– Зачем ты это затеяла?
Она почувствовала, что скрывается за ровным тоном, но виду не подала.
– А что такого? Разве я сказала неправду?
Но, встретив яростный взгляд Крылова, осеклась и продолжила, как бы извиняясь:
– Все бабы хвастались – одна бриллиантами, другая – заграницей, третья – платьем, четвертая – мужем. Ну и я похвасталась тобой. Или нельзя?
– А зачем тебе вообще мериться с ними? И выставлять мой орден против чьих-то побрякушек? Считаешь, что сопоставимые вещи?
– В том-то и дело, что нет! Орденов ни у кого нет…
Они долго препирались под яркой ртутной лампой, вокруг которой кружилась в таком бессмысленном, как их перебранка, хороводе всякая ночная мошкара, наконец поссорились окончательно. На такси Крылов отвез Риту домой, не выходя из машины, сухо попрощался, усталый, злой и раздраженный поехал к себе.
Это был далеко не самый удачный вечер в личной жизни Александра, и, если бы кто-нибудь взялся за повесть об инспекторе Крылове, он бы никогда не стал его описывать.
Спецмероприятие назначили на двадцать три часа. Как правило, в это время интересующие милицию лица уже возвращаются по домам, а если нет, ждать приходится недолго.
Старик встретил Крылова внизу, в вестибюле, но Ласкин – новый замполит отдела, пожелавший присутствовать на инструктаже, заметил его и отозвал Александра в сторону:
– Кто это?
– Не знаете, Николай Фомич? – удивился Крылов. – Это Игнат Филиппович Сизов. Слышали? Старик, Сыскная машина?
– А-а-а, – без особого энтузиазма протянул Ласкин. – И что он здесь делает?
