– Я… Если вы насчет формы, то я…
– А чем это пахнет? – не дав ему договорить, внезапно спросил полковник.
– Это… – Костик замялся. Кабинет давно заполонил аромат шаурмы, запросто проникая сквозь плотную ткань спортивной сумки и столь же запросто перекрывая остальные запахи, в том числе и предельную – примерно как недавнюю, у капитана – задымленность кабинета.
– Похоже на шаурму, – подсказал ему полковник.
– Так точно, – неохотно признался Костик.
– Здесь, в Москве, покупал?
– Здесь, – подтвердил Костик, сочтя, что не стоит рассказывать, каким образом у него оказалась эта шаурма.
– Понятно… Ну, а что насчет физиономии скажешь?
– Да я просто… ну, это… – Костик опять колебался, признаваться ли в произошедшем, не будет ли он выглядеть в этой истории очень уж глупо, или все же… – Дело в том, что…
– Знаешь, дай-ка мне ее сюда, пожалуй, – внезапно сказал Бугаев.
– Что? – Костик растерялся.
– Да шаурму. Дай, говорю, ее мне. Знаешь, из чего ее кавказцы тут делают? Запомни, сынок, крепко… Больше никогда в жизни не покупай подобную гадость. Здесь особые правила проживания. Это тебе не Новопупкино под Старобрюховым, это тебе Москва.
– Вот… – Покопавшись в сумке, Костик разогнулся и протянул замасленный пакет через стол севшему полковнику – оказалось, тот, привстав, следил за тем, что он делает.
– Скажу ребятам, чтобы ее потом выкинули, – объяснил полковник, выдвигая ящик стола и небрежно бросая туда пакет. Затем он извлек из кармана носовой платок и с брезгливой миной вытер пальцы. – Господи, как же эта гадость воняет… А что там у тебя еще было?
Вопрос опять застал Костика врасплох. Вообще-то он думал, что полковник сразу перейдет к разговору о работе, станет вводить его в курс дела, представит будущим коллегам, и к вечеру он уже будет сидеть с сослуживцами в засаде, дожидаясь какого-нибудь современного Фокса, а тут…
– Вы о чем?
– Ну, у тебя там такой прозрачный пакет с бутылкой… Что это за бутылка?
– Коньяк, – признался Костик.
– Коньяк? – брови полковника приподнялись. – Так ты, лейтенант, считаешь, что можешь запросто позволить себе явиться на новое место службы без формы, с расквашенным носом, бутылкой в сумке и закусью в кармане?
– Простите, почему же в кармане, если я… – почему-то зацепился именно за этот несправедливый упрек Костик. – И я могу вам все объяснить. Ну, в смысле, почему я в таком виде, и… – В следующий момент его буквально подбросило на стуле от неожиданности.
– Молчать! – гаркнул полковник так громко, что подпрыгнула и пепельница. Ну, по крайней мере, зазвенела. – Если ты, лейтенант, еще раз позволишь себе перебить старшего по званию…
– Извините, – пролепетал Костик. И тут же поспешно поправился: – То есть, виноват, товарищ полковник…
– Виноват… – прорычал Бугаев. – Еще как виноват! – Некоторое время он тяжело дышал, сверля Костика не менее тяжелым взглядом, затем, что-то, вероятно, решив, хлопнул лапищей по столу. – Значит, так, лейтенант… Бутылку – немедленно сюда! – Он опять хлопнул по столу. – Получишь ее по окончании трудового дня. И запомни на будущее, что сюда, в отдел, спиртное приносить запрещено!.. Сейчас выйди за дверь, обдумай свое поведение. А когда вспомнишь, как нужно представляться по новому месту службы, возвращайся, и начнем знакомиться по новой… Исполнять! – И хлопнул по столу еще раз.
Костик встал, и медленно, чувствуя, как бешено колотится сердце, побрел на ватных ногах к выходу из кабинета.
