– Вот вам крест, товарищ старший лейтенант. Мы с Витьком думали, что манекен лежит. Это ж мы потом узнали, что у неё ножевые на спине, а спереди то всё чистенько…
Также весомыми аргументами для данной гипотезы являлись дела Устиновой, двух неопознанных женщин, Фольц, Синициной и матери.
У всех шестерых отсутствовали различные части тела. У того, кто был пухлее, отсутствовали куски с бёдер и живота, а у других – уши, пальцы и щёки.
Отличались тела Шакировой и Фомичёвой, последнюю так и вовсе убили с особой жестокостью, но исключить жертв из серии не представлялось возможным.
Каждая из девяти убитых подвергалась сексуальному насилию перед смертью.
Второе – исходя из отчётов, предоставленных судмедэкспертами, можно сделать вывод, что предполагаемый преступник имеет медицинское образование или имеет опыт мясника. Срезы были ровными, не рваными, определённо сделанные человеком знающим, по каким именно местам и сгибам совершать удары.
Третье – убийца имел рост от ста восьмидесяти до ста восьмидесяти пяти сантиметров.
Со всеми своими наблюдениями Добронравова поделилась с коллегами и начальником.
Тревожная атмосфера в кабинете давила на окружающих, оседая на головы присутствующих тяжёлым облаком, придавливающих их к стульям намертво. Взгляды всех сосредотачиваются на женщине, ожидая продолжения.
Лицо Романа выражало напряжение, но в тени его глаз мелькало что-то ещё – недовольство, которое ему не удаётся скрыть. На щетинистом лице медленно растянулась усмешка, далеко не дружелюбная.
– Вы излагаете факты, которые ясны нам с самого начала, товарищ старший лейтенант, – высказывается майор, вызывая раздражение на осунувшемся лице Марины.
Оба крепко сжали свои челюсти, лишь бы не опуститься до примитивных оскорблений.
– Что вы имеете в виду?
– Насколько мне известно криминологический портрет предполагаемого преступника составлен был не составлен до моего приезда. А когда я запросил его у экспертов, то он был основан расплывчато, полагаясь на тех версиях, которые были озвучены вами. Мясоруб? Хирург? Не стоит исключать, но тогда под подозрения могут попадать и светилы отечественной медицины, – продолжил Семёнов, потирая свой шрам пальцами. – Каким, по вашему мнению, должен быть человек, совершившим подобное? На какой части населения делать акцент во время проверок, которые так и не были проведены?
Ирония пронзила воздух, вызывая недоумевающие переглядки между милиционерами. Лишь Добронравова не отводила взгляд от майора, впитывая, казалось, губкой каждое слово.
– Стоящие на учёте психбольные.
– Полоумные, которые ложку в руках без дрожи держать не могут? Маловероятно, но исключать никогда не стоит, – мужчина нагнулся через стол, нависая мощной фигурой над храбрившейся Мариной, сжимающей крепко края стола пальцами до бела.
– Да, потому что не будет нормальный советский гражданин промышлять подобным. Определённо это рук человека психически нездорового, склонного к половым извращениям или ранее судимого за подобные преступления…
– Я не психиатр, товарищ старший лейтенант, – вспыхивает моментально Роман, перебивая, но тона не повышая, что напрягало сильнее криков. – Но по своему опыту скажу, что делать упор на подобных индивидах – ошибка. Такие люди эмоционально неуравновешенные, им чужд самоконтроль из-за невозможности сдержать агрессивных вспышек. Наш же убийца обладает либо привлекательной наружностью, либо заманивал своих жертв галантным поведением. Посудите сами, Марина Игоревна, следы сопротивления на трупах не были обнаружены, удары приходились в спину в заднюю часть головы. А что это означает? – его голос опустился до шёпота. – Человек повернётся спиной, своей уязвимой частью, только если он кому-то доверяет в достаточной степени, чтобы не ожидать от него подвоха и опасности.
