Запись оборвалась внезапно, окончившись отчаянным юношеским криком. И тихим плачем.
Паузу нарушил закономерный вопрос.
– Чей это голос? – обратился к Соломону безопасник.
– А вы так и не догадались?
Поддубный растерянно округлил глаза, не зная, что и ответить. Ученый пожевал губами, вместо прямого ответа спросил:
– Вы когда-нибудь слышали выражение: «Бесы крутят»?
– Само собой, слышал.
– Так вот, в данном случае это самый оптимальный вариант описания того, что произошло с Николаем Генриховичем. – Немного помедлив, ученый извлек из кармана белого халата свернутую в трубу методичку и протянул ее безопаснику. – Настоятельно советую вам изучить на досуге.
Поддубный прочитал название «Разновидности комаров и их рацион питания в живой среде».
– Вы предлагаете мне заняться биологией? – недовольно поморщился безопасник.
– Диптерологией, – поправил его Соломон.
– Что?
– Наука о комарах называется «диптерология».
– Да к черту вашу науку! – вспылил Поддубный. – Лучше объясните мне, что, собственно говоря, происходит? Иначе гарантировать вашу безопасность просите ваших подопечных, а не профессионалов своего дела.
Ученый в очередной раз протер свои очки: неспешно, аккуратно сложив платочек треугольником, чем еще сильнее взбесил безопасника. Но Поддубный лишь сдержанно кашлянул в кулак – ему была нужна информация, а значит, стоило пока смириться с этим крохотным сморчком.
– Я вам скажу, что произошло. Даже если вы не поверите, или ваше восприятие откажется принимать полученную вами информацию. Мы стоим на пороге великого события. Смекаете? На пороге события, к которому мы шли долгих пятнадцать лет.
– И… – нетерпеливо развел руками безопасник. – О чем речь?
Соломон театрально закатил глаза и, передразнив Поддубного, сказал:
– Контакт третьего рода, – и, не заметив на лице безопасника особого удивления, строго приказал: – Мне срочно нужен подопечный номер тридцать восемь.
Глава 3. Секрет
Осторожно выглянув из-за угла, Янка, не отпуская мою руку и прижавшись к стене, короткими шажками двинулась по длинному коридору. Камеры, что располагались в углу, грозно подмигивали красным огоньком.
– Они нас не видят, – шепнула мне девчонка.
– Ты уверена? – повторил я свой излюбленный вопрос.
В ответ она подмигнула и добавила:
– Не первый раз, трусишка.
Интернат спал. Из приоткрытых дверей боксов доносилось мерное сопение подопечных, а из глубины коридора – протяжный гул работающих кондиционеров. В остальном это сонное царство не представляло для нас никакой опасности. Обход в ночное время осуществлялся три раза: в двенадцать, три и шесть утра. Об этом мне рассказала Янка, когда мы выбрались на лестницу и устремились вверх, на последний этаж. У нас был целый час времени между пересменками, чтобы прогуляться по запертому зданию.
Открыв тяжелую металлическую дверь, я немного растерялся: на стене огромными трафаретными буквами было написано «ВОРОТА-ЛОВУШКА. СЕКТОР А».
– Где это мы? – боясь нарушить тишину, одними губами произнес я.
– Исследовательский блок, – достаточно громко ответила Янка. – Правда его еще готовят к открытию. Так что можешь не шептать, все равно никто не услышит.
Девушка вернулась к входной двери и резко задвинула засов.
– На всякий случай.
– На какой случай? – не понял я.
– Да не дрейфь, меня еще ни разу не ловили.
Она говорила один в один как мой приятель Вадик, когда лазил за горохом на колхозное поле. И все было нормально, пока нас не заметил местный сторож дед Хорош – привычная для деревни кличка приросла к старику, как репей, и навсегда стерла его настоящее имя из людской памяти.
