Опухоль как трамплин для счастья - страница 2

Самый первый страх, который я испытала в тот день – сообщить семье. В тот самый первый день это было самым тяжёлым испытанием. Мой муж и мама сидели в зале ожидания больницы и ждали решение врачей. Я осталась в больнице. Меня мучили чувства вины и стыда. Я подвела семью. Я какая-то «бракованная». Надо это скрыть от всех. Семье сказать, конечно, надо, но как?

Сейчас я уже не могу точно сказать, поняла ли я в тот момент серьезность ситуации, какой-то период времени у меня выпал из памяти.

В 11:46 я написала сообщение своей сестре: «Я сейчас в больнице, у меня опухоль мозга. Никому не говори. Мама и Саша пока не знают».

В этот самый первый день жизни с осознания моего диагноза я пыталась взять себя в руки, но у меня это не очень получалось. В тот момент было трудно сконцентрироваться на чем-то другом или хоть как-то отвлечься от мыслей о моей болезни. Больше всего я волновалась, как будут жить мои дети без меня, о том, что им придётся пережить в связи с моей болезнью и моим состоянием после операции. И очень пугала мысль о том, что мои родные будут смотреть на меня мёртвую в гробу. Плакать, переживать, страдать. Неизвестно было, как они смогут справиться, и какой след это может оставить на их неокрепшей психике. Это, пожалуй, самое страшное было на протяжении всего периода болезни и весь последующий год.

В следующие дни были капельницы, уколы, таблетки и ряд исследований головы, которые подтвердили первоначальный диагноз, но еще обнаружили отек мозга, поэтому назначили капельницы, чтобы его снять.

Меня готовили к операции.

В палате царила атмосфера спокойствия, иногда сменяющаяся радостью и весельем.

Я почти все время читала, книга, правда, попалась не очень интересная, но за неимением другой, пришлось довольствоваться этой. Остальные беседовали или сидели в телефонах.

Днем все замирало. Кто-то спал, кто-то дремал, но все стихало и наступала тишина.

В такие моменты опять накатывали страх и паника. Как моя семья останется без меня? Как они будут жить? Что есть? Смогут ли справиться с трудностями? Кто будет жалеть моих детей, целовать их, дарить любовь, ласку и заботу?

– Маша, а сколько лет твоим сыновьям? Где они учатся? – спросила меня Снежана Петровна.

– Старшему 20, а младшему 14. Старший учится в техникуме на последнем курсе, а младший в лицее, – ответила я.

– Они у тебя самостоятельные? – поддержала интерес Аллочка.

– Да, все могут, все умеют. Просто я им напоминаю, помогаю, контролирую. Мне хочется облегчить им жизнь. Я стараюсь все максимально взять на себя. Пусть они как можно дольше наслаждаются детством и юностью, – ответила я, а в груди защемило от чувства отчаяния и страха. Как продлить время, проведенное с семьей? Сколько я еще проживу? Столько еще хочется сделать для них, сколько сказать.

– Я тебя понимаю. Моему почти сорок лет, тоже переживаю, как он там. Недавно развелся, и теперь живет у меня, – сказала грустно Аллочка.

Этот ее ответ меня очень удивил. Ладно у меня маленькие дети, но у Аллочки сын почти мой ровесник, чего переживать за взрослого мужика.

– Мои внуки одни в школу ходят и на кружки, сами себе готовят еду и надолго остаются дома одни, – Раиса Александровна впервые заговорила о своих внуках.

– И вам не страшно за них? Не хочется уделить внимание? – уточнила Аллочка.

– Ну конечно, нет. Родители работают, а я не могу заниматься внуками. Мне надо заниматься собой, – Раиса Александровна возмущенно посмотрела на Аллочку, и та почему-то поникла и сжалась.