Опухоль как трамплин для счастья - страница 4

Через пару недель моего пребывания в больнице снова был консилиум во главе с заведующим отделением нейрохирургии и все врачи стояли у моей кровати в нашей палате.

Заведующий объяснил мне, что меня переведут в другое отделение, надо настроиться и выполнять все требования врачей, операция очень сложная и долгая, серьезная. Предстоит не просто удаление опухоли, а делать это будут, разрезая кости. Еще он отметил, что трепанация черепа может иметь серьезные последствия.

Я внимательно слушала заведующего, но для себя я уже решила, что все будет хорошо, я справлюсь. Я молодая, сильная, почти здоровая. Да и врач мне обещал, что я буду жить, поэтому сомнений не было, был лишь один вопрос.

– Все операции сложные, но операции на голове особенно сложные из всех сложных, – говорил мне врач.

– Вы умеете их делать? – озвучила я самый волнующий меня в тот момент вопрос.

– Умеем, – засмеялся заведующий и положил свою огромную, сильную руку мне на плечо.

Когда все члены консилиума удалились, соседки по палате наперебой стали меня стыдить за столь глупый, необдуманный и дерзкий вопрос, который может оскорбить любого врача, а передо мной стоял заведующий отделением нейрохирургии.

Я пыталась сказать, что не бывает глупых или неудобных вопросов, я считаю, что вопросы могут быть только двух видов: заданные и незаданные.

Но женщины осуждающе принялись меня переубеждать. Я сдалась и признала свою вину.

Пару часов меня мучило чувство вины. Я взяла себя в руки и решительно пошла в отделение нейрохирургии искать ординаторскую.

– Денис Владимирович, простите меня, пожалуйста, за бестактный, дерзкий вопрос, я не хотела Вас обидеть, просто я волнуюсь перед операцией, мне очень страшно, я просто хотела понять, делали ли Вы подобные операции, и были ли пациенты с такими случаями, как у меня.

Денис Владимирович улыбнулся, уже привычно по-дружески похлопал меня по плечу: «Все хорошо, я все понимаю».

Мне стало легче, и я еще более уверенней стала ждать предстоящую операцию, и все меньше сомнений в положительном исходе меня посещали. Я вернулась в палату. Соседки все еще пребывали в недоумении от моей, как им казалось, дерзости.

***

Одним из испытаний всего этого периода стал сам диагноз. После осознания, что это не сон и не шутка, это реальность, начался кошмар. Больше всего я боялась за своих близких. Как они будут жить без меня? Как они будут жить со мной, но больной? Как им это все пережить? Я все время об этом думала. Читала мнения врачей. Форумы. Узнавала последствия, осложнения, прогнозы. Мне все хотелось держать под контролем. Очень хотелось облегчить им эту ношу.

Я продолжала читать книгу и спать. Больше заняться в больнице было нечем. Женщины стали интересоваться, почему я не плачу, ведь из всех пациентов отделения у меня самый тяжёлый случай. Я не спорила. Да, случай тяжёлый, но я уже для себя решила, что у меня все будет хорошо. Я уже на правильном пути. Я больше не буду жить с опухолью в голове. Ее нашли, о ней знают врачи, они умеют удалять. Теперь я на пути к своему выздоровлению. С чего же я должна плакать?

***

– Алло, Саша, добрый вечер, как дела? Сегодня суббота, чем занимаетесь? – я очень переживала, как без меня справляются мои домашние.

– Все хорошо. Я приготовил ужин, Андрей сделал домашнее задания, а Кирилл сходил в душ и поменял постельное белье, уже отдыхаем, – ошарашил меня мой муж.