Занятый интенсивной политической деятельностью Виктор Писоевич поздно возвращался домой. На кухонном столе, накрытом белой салфеткой, его неизменно ждал легкий ужин, независимо от того, прикасался он к этому ужину или утром следующего дня супруга Людмила выбрасывала результаты своего труда в мусорный бачок. В этот раз он крепко проголодался и потому зашел на кухню, не снимая обуви, сорвал салфетку и уничтожил все, что находилось на столе.
Ему надо было зайти в спальню, поблагодарить за ужин, и он уже было направился, но остановился, вспомнив, что она не спит, а только лежит, закрыв глаза. Но одной благодарности мало, жена еще молодая, а он уже побывал в объятиях не только Дундуцик, но и другой довольно миловидной подружки, которая липла к нему как банный лист. Обойдется моя клуша. Она холодна, амбициозна, суха, как любая женщина ее профессии, подумал он и направился в душевую.
После легкого теплого душа Вопиющенко ушел к себе в свою спальню, откинул мягкое одеяло и принял горизонтальное положение, а мобильный телефон положил на прикроватную тумбочку. Усталое тело наполнилось тяжестью, веки отяжелели, особенно после душа, и он погрузился в сон.
Где-то около двух ночи раздался громкий протяжный сигнал, один, потом второй, третий. Вопиющенко в это время пребывал во сне, он куда-то бежал, за ним кто-то гнался, по всей вероятности, это были москали. Он очутился на высоком берегу и, пребывая в невероятном страхе за свою бесценную жизнь, прыгнул вниз не то с крутого берега, не то с высокой скалы и дико закричал: ратуйте (спасайте) и в это время проснулся. Металлический скрежет маленькой, продолговатой штучки повторился с новой силой, и только тогда Вопиющенко окончательно проснулся и схватил мобильник, чтоб поднести его к уху.
– Алло, слушаю, – произнес он сонным голосом.
– Хелоу! Говорят фром Америка, говорят Збигнев. Ти есть Вопиющенко, лидер оф партия «Наша краева»?
– Да, да, господин Пробжезинский, я лидер партии «Наша Украина»; рад слышать ваш певучий украинский голос, – нараспев произнес Писоевич. – Какие будут приказания? Мы готовимся к революции и назовем ее оранжевой. Мы нуждаемся в помощи, нам не хватает денег, господин Збигнев.
– Я ненавидеть Россия, я воевать с коммунизм, помогать молодой незалежалой Украине.
– Незалежной, господин Збигнев.
– Ми делай так. Твоя контакт оф Майкл Корчинский на сотрудник посольства Украина оф Америка. Ти там получить инструкций, буквально тепьерь.
– Теперь ночь, господин Пробжезинский.
– О да! Ти – ночь, моя – день. Ти день получать инструкций. Гуд бай, Вопиюшшенкоу.
«О Боже! – радостно выдохнул Виктор. – Моя судьба только начинается, битва только зарождается. Эх ты, Данила, выпихнул меня из премьерского кресла, а теперь я тебя выпихну с президентского. И это произойдет довольно скоро».
Сна больше не было ни в одном глазу. Только под утро он задремал, а в восемь уже был на ногах. Сам стал подогревать себе кофе. Вошла супруга, хмурая, тихая, будто виноватая, и едва слышно поздоровалась.
– Куда ты так торопишься? Я плохо спала эту ночь, все думала: почему это мой любимый муж забыл о моем существовании? Мог бы зайти на полчала, спросить, как дети. Ну да ладно! Подожди, я быстро приготовлю завтрак. Успеешь.
– Не могу. Дела… государственной важности, – сухо произнес Вопиющенко, запивая бутерброд с черной икрой растворимым кофе без молока.
