Едва парни оттащили своего друга, Саша бросилась к Пете.
– Я в порядке, – заверил он её, слизывая кровь с губы. Саша достала свой платок и протянула ему. Петя поморщился: – Не надо…
– Возьми, – твёрдо сказала она, и он не стал сопротивляться
Денис, крепко сжатый в руках друзей, наблюдал эту сцену милосердия, воспринимая всё на свой лад.
– Что, б**дь, не нравлюсь я тебе? – истерично спросил он. Такой тон свойственен только людям подшофе. – Мужик однажды нажрался, как свинья, и ты тут же его выбросила? Б**дь! Ты самая настоящая б**дь, Сашка! Играла со мной? Теперь смейся надо мной!
Петя посмотрел Саше в глаза. На них выступили слёзы. Она явно хотела сказать что-то резкое Денису в ответ. Петя едва заметно покачал головой. К его удивлению, Саша послушалась его молчаливого предостережения. Она взяла его за руку и потащила за собой, решив молча удалиться с места событий. Зернов повиновался.
Когда они ушли, Денис совершенно спокойно и почти трезвым голосом произнёс, глядя на оранжевый огонёк у себя над головой:
– Всё он… Фонарь виноват…
Недалеко отойдя, Саша не выдержала и разрыдалась в руках Пети.
– Как же я несчастна! – говорила она сквозь слёзы. – Я люблю его! Дура, как же я могла любить его? Дура! Ты прав – я ничуть не умная!
– Ну-ну… – мягко увещевал её Петя. – Не надо таких заявлений. Я нисколько не сомневаюсь ни в твоём интеллекте, ни в искренности твоего чувства.
– Но как я могла любить этого мерзкого типа?
– Любовь не имеет ничего общего с интеллектом, моя дорогая… А он, очевидно, не такой уж мерзкий тип…
– Ты видел, слышал и осязал его поведение сегодня!
– Он напился!
– Что я, по твоему, не видела бухих людей? Напившийся человек говорит, что думает. Денис сказал достаточно.
– Зря ты так безжалостна. Он тебя любит.
– Всё, – Саша решительно тряхнула головой. – Я выкинула его из жизни! Его больше нет!
Зернов пожал плечами:
– Я не могу влезть в твою голову… Я не знаю, любишь ли ты.
– Я и так знаю, что нет! Больше нет.
– Ты сомневаешься, что по-настоящему любила раньше. А это рождает неоднозначность…
– Чего? – непонимающе уставилась на него Сашка, даже перестав плакать.
– Возможно, ты ошибалась раньше, считая, что любишь… А возможно и сейчас, считая иначе…
Она только отмахнулась: мир устроен крайне просто, когда тебе четырнадцать.
– Я раньше делала ужасную ошибку. Но в моём возрасте так положено.
– Ошибаются многие и в любом возрасте. Это свойственно всем.
– Спроси любого: в молодости ошибки неизбежны!
Петя хихикнул:
– Вот если мы сейчас решим решим пожениться – это будет эпичной ошибкой.
– А может быть ошибкой будет так не сделать? – Саша уловила смысл идеологии Зернова и успешно применила её здесь. – Кстати, могу ли я считать это официальным предложением?
Он поперхнулся смешком:
– А ты всерьёз рассматриваешь такую возможность?
– Почему бы и нет? – весело отмахнулась Саша.
– А ты этого хочешь?
– Понятия не имею. Недавно, как ты знаешь, я думала, что люблю Дениса…
– Или любила его на самом деле! Это доподлинно не известно.
И снова она отмахнулась от такого предположения.
– Я тебя предупредил! – заметил Петя. Он вовсе не хотел, но был вынужден чувствовать свою вину за произошедшее.
Замерзающий город величаво молчал, равнодушно взирая на них миллионами своих окон-глаз. Силуэт башни на углу Московского и Бассейной, подсвеченный всё тем же рыжеватым светом, мрачно громоздился на фоне тёмного неба. Проезжающих мимо машин стало меньше. Установившуюся мнимую тишину прорезало полифоническое «Либертанго» Пьяццолы. И Саша, и Петя одновременно потянулись к своим карманам.
