«Orbi Universo». Править всем миром - страница 20

Поскольку в этой части нашего рассказа, как в хорошей книжке уже все, кроме совы и её хозяев умерли либо пропали совершенно, мы оставим их всех с миром и последуем за четой Петровых-Савицких прямиком в Индию, где с ними приключилась совершенно удивительная история.

Даже в Индии Пётр Петрович не мог не думать о работе.

– Как же тут недоразвито коммунальное хозяйство! – возмущался он – Вот тут надо бы проложить ливнёвку, например, – он показал шагами, где и как надо проложить. А тут…

– Зоя, тут две трети сетей пора перекладывать! Сколько у них народу живёт? Миллиард двести? Берём скромно по три тыщи долларов на рыло на обустройство сетей… Мало, ну ладно, третий мир же, – Значит, это получается…

Он слегка зашевелил ушами в процессе привычных вычислений.

– Если взять монашеский откат в десять процентов… пусть даже в пять… то… Получается…

Только откат, скромный и монашеский, получился в сто шестьдесят миллиардов долларов.

– Чёрт, я не в той стране родился! – подитожил он результаты своего плана улучшения индийского коммунального хозяйства.

– Ничего, вот воспаришь на жертвенном костре к небесам, и родишься в следующей жизни уже индийским Министром, – утешила его добрая жена, – А я замолвлю словечко. Посодействую.

– Ну не, Зой, я как-нить у нас поживу. Помучаюсь ещё пока, Родина же. И вообще, это женщин тут с мужем сжигают, вдов. А не мужей. Ты знаешь, необразованная моя Отан-биби, почему сказки заканчиваются тем, что жили они долго и счастливо и умерли в один день? «Умер муж. Жену сожгли. Вот и сказочке конец. А кто слушал – молодец». Вот как по настоящему.

– Не волнуйся, дорогой, – Зоя поцеловала мужа в лысину, для чего он привычным движением и без лишнего напоминания согнулся, повинуясь вытянутым особой целовательной трубочкой жениным губкам, – Мы с тобой в один день не умрём. Не переживай за меня. Я на десять лет моложе, между прочим, ха-ха.

Муж не спорил. Он вообще с женой не спорил, так как был мудр.

За этим разговором они подошли к Храму, ступая по узкой и довольно грязной улочке, той самой, где индийские чиновники так и не сделали ливнёвку, и ещё много не сделали ещё чего, да и зачем там делать когда там сплошные лавки и лотки с товаром, им и так нормально, когда дорогу им медленно и степенно перегородила Корова. Это не была обычная тощая индийская корова, нет. Это была большая корова, упитанная корова, лоснящаяся корова, потрясающе довольная собой корова, совершенно необычная для здешних мест, с рисунком на борту напоминающим чем-то карту мира. Живой шлагбаум стоял твердо, непоколебимо, и уверенно перегораживал собой всю улицу.

– Муууууу… – скала корова повелительным тоном и кивнула в сторону богато украшенной входной двери тату-салона, который обнаружился по правую руку из ничего. Вот ну секунду назад не было его, одни лавки.

– Да она у них дрессированная, – предположил Пётр Петрович, – Клиентов зазывает. Промоутер с выменем. Смотри, какая упитанная. На довольствии животное. Видно же.

Корова, загнув голову назад навыверт внимательно посмотрела на мужа левым глазом, словно обиделась на кличку «животное», и он почему-то замолчал.

– Тату? Отлично! Я всегда хотела тату! В Индии! Я сейчас же сделаю тату! Это круто! Который час?

– Двенадцать, около того.

– Отлично, везде успеваем, мы идем делать тату. А к Хаджураху потом пойдём.