Орден Единства. Том I: Мастер кинжалов - страница 2

– Кана, ты не можешь больше здесь оставаться! Ты должна бежать, прямо сейчас! Я не могу смотреть на твой тоскливый вид! Я чувствую, что ты важна для мира, но не здесь, я не хочу больше видеть, как ты проводишь каждый день впустую!

– Но… Я не знаю, куда мне идти. Но я хочу покинуть это место… И не хочу оставлять тебя, Рэн! Ты – единственная, кто дорог мне! – я металась в своих мыслях.

– Перестань! Не думай обо мне… это лишнее. Я дам тебе совет на будущее: будь чуткой, но холодной; не всем можно доверять. А теперь уходи, беги на соседний остров, на плато Сломанных Алебард; там есть поселение, в котором ведётся военная подготовка, но я знаю, что тебя приютят.

– Рэн, могу ли я быть уверена, что мы встретимся когда-нибудь вновь? – я еле сдерживала слёзы. Да, для меня это было удивительно, чувства в моей жизни занимали незначительное положение между жаждой к свободе и боязнью к смерти.

– Я не уверена, но могу дать знать о своей сохранности и невредимости. У меня есть два старинных свитка, – Рэн достала из кармана своего малахитового халата два небольших свёртка, перевязанных красной лентой. – Когда я развяжу ленты, то рисунки поместятся на наши тела. Если кто-то из нас пострадает, то другой почувствует боль, если кто-то из нас умрёт, то рисунок сотрётся.

Ленты слетели, и пыль из этих свитков стала виться вокруг нас. Я почувствовала только лёгкое прикосновение на правой щеке. Потом я узнала, что это был рисунок в виде трёх волн сверху и одной снизу. Точно такой же рисунок поместился на правую лопатку Рэн, чтобы никто из служителей не увидел.

– Теперь я готова! – да! Именно так я и сказала, потому что иначе никак.

Я обняла подругу и выпрыгнула из открытого окна своей спальни прямиком в морской разлив вод. Благо, рядом находилась лодка, в которую я, конечно же, села и поплыла через туман, куда глаза глядят. Я уже говорила, что туман был редкостью в местности храма, поэтому такой расклад погоды меня слегка пугал. Случилась то, чего я опасалась больше всего – морской шторм; он был безжалостен и силён, ломая мою лодку. На секунду мне показалось, что пришёл мой конец, конец моей несчастной жизни. Что же будет с Рэн? Нет, я не хотела умирать! Я даже не хотела думать об этом! Я должна была жить хотя бы ради своей подруги. В её жизни я была единственной, а в моей жизни она была единственной. Мы были нужны друг другу.

Я мало чего помню… помню лишь темные, холодные волны, яркие вспышки молний, пока не наступила тьма…

Ласкающий шум моря и крик чаек успокаивали меня. Чувствуя тёплый поток воды, я хотела навеки уснуть в объятиях морей. Всё кажется таким родным, когда лёгкий бриз веет ароматом морских кораллов и полипов. Я только стала приходить в себя, как почувствовала свободу каждой частью своего тела: плечи не смещала тугая лента, на грудь не давила толстая ткань, шею не придавливал узкий воротник, а ступни не теснились в старой обуви. Мои волосы рассыпались по плечам так, что я чувствовала их приятную шелковистость. Одежда на мне была кое-где порвана или запачкана, не говоря уже о том, что я была промокшая. Я долго не могла вспомнить, что произошло пару часов назад, почему у меня такой вид, а главное – где я сейчас нахожусь!? Ну, находилась я на каком-то острове, что, впрочем, меня радовало (хотя бы не в храме нахожусь), но, оглянувшись по сторонам, я увидела множество обломок досок, хаотично раскиданных по всему побережью. «Ну конечно! Совсем недавно был шторм!» – я сразу стала вспоминать, что произошло ранним утром. Спустя несколько минут я решила подняться с земли, но мои попытки были тщетны: кости болели, голова кружилась, ноги заплетались… Затем я подумала, что надо умыться. Наклонившись над водой, я увидела зеркальное отражение своего образа: серая нездоровая кожа, лохматые фиолетовые волосы, синие глаза, напоминающие морские глубины, такие хитрые с густыми чёрными ресницами, и розовато-серые губы с постоянной ухмылкой. Неужели я так выгляжу!? В храме Приливов и Отливов не было зеркал, по крайней мере, в комнатах послушниц. Одеваться, убирать волосы и приводить себя в порядок нам помогали наши наставницы и младшие помощницы. Жрицы считали, что зеркала рождают в человеке гордость, самолюбие и тщеславие. Никто не имел права говорить нам о нашей внешности.