– Приветствую! – сказав это хором, они поклонились, держа правую ладонь справа на груди в знак уважения. Меня это сильно затронуло, и я скромно улыбнулась. – Прошу прощения за столь дерзкое приветствие на побережье.
Один из воинов снял шлем и слегка потряс своими чёрными волосами, которыми я ещё долго восхищалась, встал на одно колено, взял мою руку и поцеловал её. Моё сердцебиение участилось, дышать стало как-то тяжело, но это не пугало меня. Я покраснела. Когда воин поднялся с колена, наши взгляды встретились, и я смогла внимательно рассмотреть его лицо. Кожа была слегка смуглая, глаза светло-карие и немного узкие, но в них горела искорка отваги, которую он так и хотел проявить в любой подходящий момент. Нос с горбинкой и аккуратные губы, сомкнутые в нежной улыбке, идеально сочетались с отчётливо проявляющимися скулами. Он был примерно на голову выше меня, широкоплечий и, вероятнее всего, имел крепкое телосложение.
– Могу ли я узнать ваше имя? – голос его был очень спокойный и размеренный.
– Моё имя Кана… Кано́йя, – думаю, сказать своё полное имя было бы вежливее. – Могу ли я узнать, где я нахожусь? И вы можете обращаться ко мне на «ты».
– Ты находишься на Минами́нском острове, плато Сломанных Алебард. Мы будем твоими «гидами». Ри́длас, – он показал на второго воина, который всё это время стоял молча, – он нашёл тебя на берегу. Ну а я – Ламиа́т – оглушил тебя… Как-то нехорошо получилось, поэтому я у тебя в долгу.
– Нет, что ты! Я думаю, на твоём месте так поступил бы любой здравомыслящий человек.
– Я так сделал, потому что подумал, что ты проявляешь угрозу для дочери нашего генерала.
– Кстати да, где та маленькая девчушка? Хотелось бы увидеть её и познакомиться.
– Она очень напугана, но беспокоится больше о тебе. Для начала тебе стоит поговорить с нашим генералом Ферретиа́том, а затем и с вождём Ка́сланом, – Ридлас говорил это с такой сдержанностью и отчётливостью, что мне как-то стало не по себе.
– Да, конечно! Можно идти прямо сейчас! Чего тянуть?
– Как знаешь, – пожал плечами Ридлас и преспокойно вернулся в строй.
– Ты же не пойдёшь в таком виде, – игриво улыбаясь и играя бровями, утвердительно пояснил Ламиат. – Возьми этот набор одежды, переоденься вон в той палатке, отныне она будет твоя. После поговори с генералом Ферретиатом.
В знак согласия я кивнула головой и отправилась в назначенную мне палатку. Пока переодевалась, думала о новых знакомствах, о чудесном чувстве свободы, размышляла о молодых воинах, которые, как мне показалось, были самыми замечательными и, наверняка, отличались большой ловкостью, доброжелательностью и ответственностью. А впрочем, чего таить, Ламиат мне даже понравился. Его глаза искрились в каждую минуту, и, казалось, он излучал защиту, некую невидимую «каменную стену», за которой я могла быть в безопасности. Ридлас же отличался большей скромность и сдержанностью. Часто его лицо приобретало каменное выражение строгости, будто он постоянно вглядывался вдаль, устремляя свой взгляд далеко-далеко, и думал о своём. Это меня настораживало.
Чередой мыслей мгновенно пролетело время, и теперь я стояла в обтягивающих бежевых рейтузах, поверх которых были натянуты чёрные кожаные ботфорты на ремешках, а на тело ничего не пришлось, как холщовый котарди с частой шнуровкой. На данный момент этот наряд являлся моей экипировкой: удобный и простой костюм, который подчёркивал достоинства моей фигуры. Пару раз попружинив на месте, я отряхнулась, поправила все ремешки и шнурки и присела на грубо сколоченный стул из пальм, размышляя о встрече с генералом и вождём.
