Восемь лет назад, в частной беседе, еще совсем молоденький доктор Тома Хехт, помешанный на всем, что связано с вампиризмом и долголетием Ротмунда, заинтересовался раной и, хотя Маркус отказался комментировать ее происхождение, высказал свои умозаключения и оказался прав. С той поры 'тайный орден' включал троих. Естественно, Хехт пообещал, что известное ему не выберется за пределы его дома. Не верить ему не было причин.
Маркус трепетно запеленал 'розу', встал и убрал в чулан бутылку самогона, вышел во двор ополоснуть кружку водой из родника. На небе играла нежными красками утренняя заря. Тишина окутывала Город вместе с туманной дымкой. Роса блестела на листьях сада. Маркус отпил глоток студеной воды, умылся. Кое-кто из Слуг Церкви уже пробудился. Вон заспанный Артебанд потягивается, собрался колоть дрова, печь хлеб. Маркус оставил кружку у родника и, приветливо улыбаясь, зашагал к нему, узнать, как спалось и не нужна ли помощь…
Лазарь проспал до полудня, затем принялся бесцельно шляться по Городу. Там, где заворачивает к северным воротам дорога на Лот-Лореан, Лазарь притормозил. Каменный серый дом, судя по облупившейся краске, бывший раньше и красным, и желтым, и синим, по описанию совпадал с жилищем доктора Хехта. Лазарь усмехнулся под капюшоном и направился к дверям. На стук нескоро отозвался ломающийся юношеский голос, вдобавок, с невыносимым ноберским акцентом.
– Че нада? – в двери со скрежетом открылось окошечко, и показались мрачные глаза, еле различимые за рыжими спутанными волосами. Причиной мрачности явно служил расчесанный прыщ на щеке.
– Господин Хехт дома?
– На дому не принимает, – свирепо ответил молодец. – Заболел – тащи свои мослы в больницу!
Хамоватый юноша уже собрался захлопнуть окошко, но поубавил спесь, когда увидел бумагу с зеленой печатью.
– Читать умеешь?
– Гм. Да.
– Господин Хехт дома?
– Никак нет. Они-с с Константином Клоденом ушли-с на вызов-с. Будут к вечеру-с.
– А к кому?
– Почем я знаю? – удивился парень. – Э, порасспрашивайте в больнице, может, туда заявится…
– А где больница?
– Ща выйдете и на главную дорогу, не сворачивая, мимо здания Ратуши, на площадь, слева кирпичная пристройка с деревянным крыльцом. Да там больные сидят, не перепутаете!
На этом помощник врача с лязгом затворил-таки ставню.
Посланник Инквизиции смешно почесался за ухом, но не последовал совету юного норберца. Вместо этого предпочел отобедать остатками ветчины на скамейке перед каким-то не то складом, не то сараем. У торговки купил свежую булку, водовоз утолил его жажду стаканом теплой, нагретой солнцем воды. Лазарь с удобством расположился на скамейке. Прямо над ним, на холме, в свете дня, высилась громада замка Ротмунд. Оживленная улица, битком набитая попрошайками, странниками, гуляющими горожанами, будто отсеченная мечом, пустела, чуть дорога поднималась на холм.
– Не угодно ли Посланнику посмотреть Город и послушать рассказ о его достопримечательностях? – тут же прицепился какой-то нищий. Лазарь с презрением покривился на его черное, пропахшее потом тело, на беззубый рот (бродяга в этот миг поймал и раздавил вошь) и, отрицательно покачав головой, снялся с места и двинулся вверх по дороге.
Шел второй час дня. Солнце припекало. Земля источала ароматы чего-то родного, полузабытого. На вершину холма ветер доносил звуки из района Гильдий и терпкие запахи с Базарной площади.
