Помимо Максенция у Константина были и другие явные и скрытые, под лживой личиной друзей, враги и соперники, с которыми ему придется поочередно расправиться. Он прекрасно понимал, что таков удел тех, кого судьба возвышает над другими смертными, кто предопределяет историю, не только ныне живущих, но возможно будущих поколений.
Несмотря на многочисленную армию, огромный штат подчиненных, множество льстивых царедворцев, прислугу, рабов и других окружающих его людей, императора не покидало чувство одиночества, которое с годами все усиливалось, пропорционально усилению его могущества и власти. «Так мало людей, на кого можно положиться! Хватит пальцев одной руки. А все только начинается. И так много предстоит еще сделать, чтобы стать единственным владыкой римского мира!» Такие мысли проносились в голове императора, стоящего на вершине холма и сверху взирающего на свои войска.
– Государь, я вижу озабоченность на твоем лице, – тихо произнёс епископ, смотря на меняющееся выражение лица императора.
– Да, дорогой Озий, признаюсь тебе, последние дни тревожные мысли не оставляют меня! – со вздохом воскликнул Константин. – Я начал войну без явного преимущества, уповая на удачу и доблесть своих воинов. Я просил богов, дать мне знамение, обращался к ауспициям и гаруспикам, но они не внушили мне уверенности в предстоящих событиях.
– Великий государь, только одному Господу нашему известно, что нас ожидает впереди! – вкрадчиво произнёс Озий. – Он есть владыка всего, наших жизней и судеб! Я каждый день молюсь за твой успех, мой государь!
– Может и мне стоит помолиться ему? – неуверенно произнёс император. – Как ты думаешь, он услышит меня? Я, не будучи вашей веры, смогу его просить?
– Великий государь, Всевышний видит твои искренние намерения, он внемлет твоим просьбам, я уверен! – говоря это, епископ внимательно наблюдал за императором. Затем осторожно произнёс:
– Мой император, позволь мне, пригласить тебя, на евхаристию, ритуальную трапезу.
– Насколько мне известно, это обряд причастия, одно из таинств вашего учения, – ответил император. – Помню, однажды в детстве, моя матушка водила меня, я отведал кусочек хлеба и пригубил вина…
– Это великое благодарение, государь! Вино превращается в кровь Христа, а хлеб становится его плотью. Отведавшие сиё, соединяются посредством тела Христова с отцом Господом нашим! – торжественно заключил епископ.
– Как могу я, не будучи крещенным, участвовать в причастии? – удивился император.
– Государь, креститься можно в любое время, я считаю, чем позже человек проходит обряд крещения, тем правильнее он поступает. Истинной христианин осознанно идёт на этот шаг, уверенный в несокрушимости своей веры и воззрений, настолько сильно, что может удержаться от совершения греха, даже самого мелкого и безобидного. Приняв крещение, человек очищается от всего земного и грешного!
– Значит, моё время ещё не наступило, – шутя, произнес император, – а по поводу причастия, если не будет возражений со стороны других…
– Государь, властью, данной мне церковью, я могу сам провести обряд причастия, не спрашивая и не согласуя с кем-либо! – уверенным тоном сказал Озий и, видя, что император не возражает, продолжил:
– Государь, во время причастия, ты можешь напрямую обратиться к Всевышнему!
– Сможет ли Он указать мне правильный путь или дать знамения? – осторожно спросил император.
