Организация пространства - страница 8

Охотник подходит к трофею, рад, радёшенек. Думает, как хвастать будет и куда шкуру девать станет. И тут, когда остается до лисы метра три, не больше, плутовка поднимает голову, как ни в чем не бывало, встает, отряхивается, и медленно исчезает снова в посадке.

Охотник пока ружье переломил, пока гильзы достал, пока слазил в патронташ, перезарядился, лисы и след простыл.

Но это еще не та история, которую рассказать хочется.

Один раз прошли мы с Витькой до края посадки и стоим, напарника ждем. Ждать, по-ждать – нету. Выглянули с одного края – не идет. Посмотрели с другого – никого.

– Что делать, видать затырь не проходимый.

– Ну, да. Непролазная посадка, видимо.

– Пошли вдоль, кричать будем, чтоб откликнулся.

Прошлись вдоль на другой конец посадки. Кричали, чуть голос не сорвали. В начале посадки пусто! И ни гу-гу.

– Идем назад! Ты со своей стороны, а я со своей. Патронов жалко, пальнуть бы, да жалко. Вот, сигнальный пистолет помог когда бы!

– Ну, идем! Покричим еще, на том конце встретимся.

Прошли. Покричали. Встретились. Только напарника опять нет.

– Что делать будем? Может в какую яму упал?

– Может и в яму. Надо на тот край идти и по посадке пройтись. По следам. Может, найдем?

– Давай вместе держаться. Ружье – наготове! Мало ли что там! Бандиты какие!

– Да-да, всякое может быть. Идем!

Когда прошли половину посадки, услышали сзади голос далекий. Посадка в длину метров семьсот была. Оглянулись – машет нам напарник.

– Вот, балбес! Разминулись где-то!

– Какое «разминулись», сколько раз криком кричали, балбес натурально, отругать надо!

– Узнаем, что скажет, там и отругать не долго.

Сошлись, слушаем потеряшку, а он и говорит:

– Вы чего орете, как оглашенные!

– Тебя зовем! Ты где пропадал?

– Пропадал, ага. Я поначалу шел как всегда, сучьи ломаю, ветки, шумлю, одним словом. Посадка заросшая, не пройти! Ближе к середине куст огромный! Я его раздвигаю, выгнать хочу, кто там притаился. А там кабаниха лежит, ЗДОРОВЕННАЯ! И ее с десяток полосатиков сосут. Видно и отец семейства неподалеку где-то. Что делать? Как представил, что она деток боронить будет, махина этакая, жутко стало. Решил на дерево залезть, повыше. А какие в посадке деревья? Густо все растет, стволы тоненькие, каждый повыше, к солнцу норовит. Ну, кое-как взобрался, притих, наблюдаю, как кабанчики подкрепляются. А кабаниха лежит, спит вроде. Ну, думаю, пронесло! А тут вы орете, как труба Ерихонская! «Вася, Вася!». Я молчу, вспугнуть боюсь! Думаю, неужели не догадываются, что шуметь нельзя?

Неизвестно, сколько бы это продолжалось. Тут затрещало сбоку, кабан подошел. Всполошилось семейство, захрюкало и подалось из посадки в поле. Ну, я посидел еще немного, для верности, вышел, а вас тю-тю! Стою тут, жду, где вы ходите только?

Ну, и что тут скажешь? встречаться будет. Хорошо, на дерево залез приятель. Так любой поступил бы. Ты ведь один, а их семья целая!

На какое-то время мы другим методом охотиться стали. На приманку. Так безопасней.

Глухая тайга. Отдельная воинская часть Раковых Войск. Вокруг сопки, глухомань. В этакую дыру за какие-то прегрешения попал полковник командиром части. Помаялся, потосковал и охотой стал развлекаться. Зверья везде прорва, только оно по норам прячется, по закуткам разным. Удумал полкан загонщиков использовать. А кого возьмешь? Одни на боевом дежурстве, другие на боевой учебе. Быт много ресурсов занимает, санчасть и прочее. Ну, и караульная служба, хоть тайга на пятьсот километров во все стороны, а устав защищаться велит, мало ли что. Срочники за все отдуваются, на сопки лезут, гонят зверя на начальство. И так день за днем, да в свое личное время. От того охоту эту все солдатики люто возненавидели. Так, что срока уходящие на дембель, как притчу передавали молодым страшную историю о полкане-охотнике и загонщиках-солдатах. И житья солдатского мучения описывались в самых черных словах. И спасенья от полкана-деспота не было. Зверья хватало, патронов тоже, солдат в количестве. Ну, а времени, просто завались.