И, вот, история эта окончилась однажды самым неожиданным образом.
Как-то вышло, что брать загонщиков неоткуда. То ли время поджимало, то ли подумать командир решил в одиночестве, то ли еще чего.
Ну, вот, пошел он энергичной походкой в тайгу. Долго ли, коротко ли забрел в глушь. Ходил, бродил, пока дождь не пошел. Да рясно так поливает, не уберечься, полкан мокрый уже весь. Склоны сопки размокли, о спуске и речи нет. Видит, дупло большое у векового дуба. Есть шанс дальше не мокнуть. Взял, присмотрелся и залез в него. Забрался, пригрелся, кунять уже начал.
Тут к звуку дождя хруст веток примешиваться стал. Полкан осторожно выглянул, а там медведь! Прямо к дереву подходит. Подошел и наверх мостится залезть. Полкан замер, остекленел прямо.
А медведь с боку дупла поднялся и задними лапами вперед в дупло опускается.
Мелькнули когти длинные, достоинства, и хвост посередине. Делать нечего, полкан со всей силы за хвост возьми и дерни!
Что тут было! Медведь с перепуга опорожнился и под дерево загремел, лежит не живой, а полкан выпрыгнул из дупла, перелетел через косолапого и в тайгу со всех ног бросился.
Отбежав подальше, охотничек форму скинул, видит, дождем с дерьмом пропитало все нижнее белье, скинул и его. Листвой кое-как обтерся и побрел в часть.
На КПП сильно удивились виду начальника. Но, честь отдали и плащ-палатку предложили. Откозыряли, и пошел командир домой, мыться, одеваться.
Больше на охоту не ходил. И байки охотничьи не любил слушать. И ружье не искал, где-то потерял.
Солдатики обрадовались сначала, а потом погрустнели. Все время строевая подготовка на плацу. И новому призыву рассказывали, как прекрасно было бродить по тайге, зверя загонять. Какие ягоды-грибы за колючкой, и как там вольно дышится. А теперь мучения сплошные, дальше плаца командир никого не пускает больше. Всё строевая подготовка, будь она неладна!
Другого развлечения не придумать, что ли?
На остановке после Симферополя в вагон электрички входят пассажиры и среди них матросы. Выбирая место, один встречает знакомого.
– О, земляк! Как жизнь, как дела?
– Н-н-нормально.
– Ты чего, прикалываешься?
– Д-д-д-а, н-н-н-н-ет! П-п-п-п-росто, так г-г-г-оворить стал.
– Иди ты, разыгрываешь!
– Д-а-д-а- д а-а это после командировки…
Командировка была, на Дальний восток. А там опять напряженность с Китаем. Японцы на Курилы глядят. У Сахалина браконьеры. Людей не хватает, стали в караул командировочных ставить.
– Через день, на ремень?
– Какое! Каждый день в караул! Измучили, не высыпаемся, не отъедаемся! К тому же, командировочные не свои, чего их беречь? Ну, и мы стали приспосабливаться. Где возможно пристроишься и на массу. Некоторые борзеть начали. Ну, а командование, стало быть, крепить!
Был там прапор один. Посты проверял. Подойдет тихонько к постовому спящему, или рожок от АК, или штык умыкнет. Потом – тревога! И, бедолагу, в дисбат! Что бы остальным неповадно было. Оно нам надо! Мучение одно.
Вот стою, как-то, глаза слипаются, сил нет. Ночь- тишина, не шелохнется ничто. К дереву прислонишься, автоматически засыпаешь. Походишь кругами и опять стоишь, куняешь. Держишься, где-то этот прапор ходит. Кому в дисбат хочется?
Вдруг, слышу, сучек хрустнул. Я затаился за деревом. Ночь безлунная, объект не освещается. Ничего не видно. Только слышу, вдалеке вроде дышит кто. Где-то лист зашуршит- приближается. Прапор знает все нычки на посту, где мы можем спрятаться. Думаю, крадется, меня проверить хочет. А устали, измотались все. Тут еще ребят реально в дисбат отправляют. Ну, думаю, ты у меня сейчас попляшешь, любитель подстав! Как стоял, с подсумками, автоматом, залез на ветку. Она как раз над тропой нагнулась. Ствол толстый, меня ему не видно. Мне его тоже, но шаги слышно. Я ему сейчас на плечи прыгну, больше охотиться за штыками не будет!
