Лика смеется моему заявлению и качает головой, снисходительно, но по-доброму глядя на меня. Да, дура немного, но какая есть.
— Он мужчина, в первую очередь, — поясняет очевидное и, воспользовавшись моим замешательством, продолжает: — Во вторую, очень привлекательный. В третью — он тебя хочет. В четвертую — ты его тоже, иначе бы не краснела тут, так что даже не отрицай. И только в пятую очередь Паша — друг Родина, но кто вообще дойдет до пятого пункта, когда есть первые три? — закатывает глаза подруга. — Бери пока дают, Лен. Вы люди взрослые, никто жениться вас не заставит, а заниматься сексом запретить не смогут. Наиграетесь — разойдетесь. Тебе, может, только на пользу с другим время провести. Уже почти и не думаешь о Жене.
Я вздыхаю, уязвленно понимая, что Анжелика права. Все мои мысли занял Паша, вытеснив Родина, будто его там и не было. Только боль в груди, напоминающая, что я любила сильно, но этого не оценили.
— На словах все легко звучит, — фыркаю обиженно, все же отбрыкиваясь от правды.
— А на деле еще проще. Заходишь в кабинет и говоришь: Соколов, я тебя хочу, сегодня после работы едем к тебе. Он только порадуется.
— Я ему фигни какой-то наговорила, поэтому он выставит меня быстрее, чем я рот открыть успею, — откусываю огромный кусок круассана и наслаждаюсь вкусом хрустящего теста в сочетании с соленой рыбой.
— Так ты на уровне ширинки открывай, чтобы он только томно вздыхал, — откровенно ржет надо мной Лика, не стесняясь привлекать к нашей паре внимание громким смехом. — Ладно, я шучу. Но Паша в любом случае от тебя быстро не отстанет, подумай, надо ли ему сопротивляться.
Надо.
Вслух не озвучиваю, Лика опять подумает, что я выделываюсь, но я понимаю, что сдаваться Соколову нельзя. По крайней мере, легко и просто. Он же тогда в моей жизни кипучую деятельность разведет, я и глазом моргнуть не успею. Пашку нужно принимать дозированно, иначе велик риск потери адекватности, потому что выдержать весь Соколовский напор одномоментно не хватит никаких в мире сил.
Мы заканчиваем обед и встаем. Я поправляю юбку, с прискорбием признавая, что она безнадежно помята. Лучше бы мне, наверное, до конца дня сидеть на месте, если я не хочу получить нагоняй от Светланы Семеновны. Она вообще любит докопаться к чужим недостаткам, даже черную точку на лице высмотрит.
— Может, в туалет зайдем? — спрашивает Лика, моментально бледнея. Взгляд ее стекленеет, и я хватаю ее за руки.
— С тобой все в порядке? — прикладываю ладонь к щеке, но она ровно такой же температуры. Не знаю, зачем это делаю, но я оборачиваюсь, игнорируя попытку Лики утянуть меня в противоположную от входа сторону.
Меня ломает моментально. В глазах щиплет, в легкие перестает поступать кислород, а тело прирастает к полу. Это странно и больно, горько и мучительно — видеть любимого мужчину с другой женщиной. Родин входит в кафе в компании хрупкой брюнетки. Они улыбаются друг другу и держатся за руки. В глазах Жени столько теплоты, что я хочу разрыдаться и вдребезги разбиться прямо здесь. Он смотрит на нее с заботой и нежностью. Влюбленно. Он любит свою беременную девушку, а я промерзаю до костей.
Я думала, что розовые очки слетели с моих глаз давным-давно, но чувствую себя так, словно они прямо сейчас разбились стеклами внутрь. У меня не остается сил на слезы, но в глазах стоит пелена. Кусаю губы до боли, но она ни за что не сравнится с той, что жрет меня изнутри.
