– Тебя надо зашить, – поставил тот перед фактом, прогладив усы.
– Сама затянется. Не паникуй, все нормально будет.
– Если из тебя выйдет весь воздух, лучше не станет. На борту должна быть нитка с иглой.
Клинт зажал отверстие указательным пальцем. Кровь остановилась, и он продемонстрировал необычный метод заживления ран другу. Флин недовольно покачал головой.
Они прошли мимо моряков, поймав насмешливых взглядов. Среди них затесался улыбчивый белокурый мальчишка. Он помахал толстяку, на что тот растерянно кивнул в ответ.
У подъема вовсю разогревался конфликт между злой незнакомкой и мамонтом. Мужик обгонял по лишнему весу даже Клинта. Тело его покрывали ненормально длинные волосы, словно он их наращивал специально, а изо рта выглядывали большие серебряные клыки.
Оба друга подошли ближе, встав с ними в общий круг. Незнакомка продолжала пялиться на невозмутимого мамонта.
– Все что у тебя сейчас есть – это один миниатюрный шанс, чтобы позвать капитана. И если тебе повезет, или ваша «Юна» лично меня попросит, то, возможно, я не вырву тебе сердце и через освободившиеся клапаны не выпью всю твою кровь.
Она вдавливала каждое слово рассудительно и четко, словно опытный лекарь объясняющий больному грядущую операцию. Ее зрачки неотрывно смотрели на его, а веки не осмеливались и дернуться.
Пароход позади Клинта отшвартовался и отплыл, раскрыв местоположение двух подозреваемых всему пирсу. По спине прошли неприятные мурашки.
Мамонт оставался недвижим. На все сказанное в его адрес, он поковырялся заостренным ногтем на большем пальце между серебряных зубов. Челюсти незнакомки сомкнулись. Вдохнув, она трижды с одинаковым секундным интервалом щелкнула пальцами, отошла на шаг и врезала мамонту промеж ног. Следом она повалила рядом стоящую бочку, подобрала брусок, подтащила мешок, соорудила из трех элементов рычаг, на который прыгнула, запустив катящийся снаряд в и без того поверженного противника.
Так сложилось, что тот неудачно встал на краю пристани. За криком падающего мамонта последовал громкий всплеск, поднявший столб воды.
– Афака! – закричал кто-то на борту. – В наф фтреляют!
Трое стоявших на пирсе подняли головы. На палубу выскочил морской и голый гном и помчался на пирс.
Он затормозил единственной ногой, оперся на деревянную палку, что торчала из второй, и огляделся единственным серым глазом. Почесав единственным мизинцем единственный волос на бороде, он облизнул единственную губу, на миг показав единственный нижний зуб.
– Мог ещё дольше подождать, чтобы я тут всех твоих сморчков утопила? – выпалила девушка.
– Чавой? – морской и голый гном подтянулся к ней единственный ухом, но тут же скомандовал: – Зафрой фрот, крыфа суфофуфная! На наф напали! – он вскочил на мешок, подхватил мизинцем доску, выставил ее к небу, аля абордажную саблю и громко обратился к морякам: – Наф фдет флафная битфа, фопляки! Фсе на бофт! – подул легкий морской ветерок, на котором гордо развевались обвисшие причиндалы капитана корабля.
Оружие выпало из его хватки. Члены команды разобрали последние прикупленные товары и хохоча, понесли их на борт.
– Пожалуйста, замолчи, – стыдливо потирая переносицу, сказала девушка.
Дрожащей от нервов рукой она достала из наплечной сумки скрученную в комок траву, сунула в рот и принялась интенсивно жевать. Капитан возмущенно вдохнул через единственную ноздрю и уставился на нее.
