– Не понял? – пережевывая кусок хлеба, переспорил Руф.
– Ну, почему ты, к примеру, не стал музыкантом, инженером или еще кем-нибудь?. Не пойми меня неправильно, но мне кажется, ты смог бы раскрыть себя лучше в другом деле, нежели в охране, – доев похлебку, Руф отложил ложку в сторону и откинулся на спинку кресла.
– Может быть, ты и прав, – он на несколько секунд замолчал, уведя взгляд в сторону, и с закрытым ртом вычищал языком кусочки овощей, застрявших между зубов. – Да если на чистоту, то у меня тоже возникали такие мысли, но тут уже ничего не попишешь. Ты молод и можешь делать, что захочешь, меня же с детства отец отдал в академию, и понеслось, – он взял кружку с вином со стола и сделал небольшой глоток. – В нашей семье по мужской линии служили все, так что и я не стал исключением. Сначала тринадцать лет академии, потом пять лет в голубой страже, то есть в полиции. После я сам вызвался на войну с восточной империей…
– Княжеством, – поправил его Мортимер.
– Княжеством?
– Да, княжеством. Во главе государства стоит князь, и там совершенно другая система чинов и всего остального, но это неважно. Пожалуйста, продолжай, – Руф странно на него посмотрел, впервые услышав слово «княжество», но быстро отошел и вернулся к истории своей жизни.
– А на чем я… – он замолчал, быстро повторяя в мыслях уже сказанное, пока не кивнул. – В общем, война, потом вернулся в Солтис и какое-то время жил с отцом, служа все в той же голубой страже. Вскоре отец умер, оставив в наследство кошель монет и наш дом. Ну и через десять лет я прошел подготовку у багровых мечей и, войдя в пятерку лучших, присоединился к ним, – он схватил оставшийся кусок хлеба на столе и закинул его в рот. – Так что, отвечая на твой вопрос: я просто всю жизнь связан с этим делом. Вот и все, – Мортимер несколько секунд внимательно всматривался в лицо стражника, сидящего перед ним, и после, аккуратно подобрав слова, спросил:
– Ты упомянул об отце, о том, что он умер. Если это не секрет, ты не мог бы рассказать, что с ним случилось? – Руф заметно помрачнел.
– Секрета в этом нет, но… – он несколько секунд молчал, ища слова, с которых начать. – Ты слышал про красную чуму?
– Вырезавшую несколько деревень на севере?
– Да, – он тяжело вздохнул. – про нее. Моего отца выставили в оцепление одной из деревень. Выдали маски, чтобы сами не заразились, и припасов на семь дней, с которыми они должны были там отстоять до прихода смены, – выпив двумя большими глотками оставшееся вино, он стал смотреть, как последние капли переливаются по дну кружки, и немного затих. – В самой деревне еда заканчивалась, поэтому жители стали ночью пробираться через ограждения и воровать припасы стражников, что должны были их не выпускать, пока не найдут лекарство. В итоге зараза вышла за пределы, и с приходом смены почти весь состав был уже мертв, – он сделал секундную паузу, – в том числе и мой отец… – Мортимер стыдливо склонил голову.
– Соболезную, – другие слова попросту не лезли ему в голову.
– Забудь, – отмахнулся Руф.
– Я помню, читал об этом в библиотеке. Там же, кажется, потом сожгли все, чтобы болезнь не распространилась.
– Верно, но то, что в этот момент там оставались живые люди, империя предпочитает умалчивать, – глаза Мортимера округлились.
– Живые? Ты уверен?
– Во всяком случае, так говорил один из выживших стражников, которого потом отправили сжигать те самые деревни, которые он должен был охранять. Говорит, что до сих пор видит во сне, как обгорелые руки тянутся к нему из-под земли.
