– Ты бы лучше в задницу себе эти деньги засунул. Толку тоже ноль, но хотя бы удовольствие получил бы, – Руф залился смехом и в этот момент локоть, на который он опирался всем телом, сорвался вниз, и он воткнулся в стойку лбом. – Я тебе зачем сдался? – спросил он, потирая место ушиба, – у тебя вся стража города есть, бери кого угодно и веселись.
– На самом деле, срать я на тебя хотел, если бы не одно обстоятельство, – ответил Парнс, туша окурок в стоящую рядом пепельницу. – Людей, кому я мог бы доверять, осталось немного.
– И я один из них? – с ироничной усмешкой спросил Руф.
– Нет, – твердо ответил Парнс. – Это Ида. Но эта сумасшедшая баба не хочет браться за дело без тебя и Ганса.
– Я думал, она уже давно с Талией, сажает червей в человеческий пепел, – Парнс встал из-за стойки, взяв с нее наполненную стопку.
– Решать тебе. Помочь Солтису или пропить здесь все, вплоть до протеза, – ответил бывший капитан и залпом осушил стопку. На сухом лице появился оскал из-за мерзкого вкуса, и он тяжелым взглядом посмотрел на Джоанну.
– Что это за дрянь?
– Из дряни здесь только твоя рожа, – ответила хозяйка, протирая кружку на другом конце стойки.
Они еще несколько секунд сверлили друг друга повидавшими всякое в этой жизни взглядами, пока Парнс не сдался и не направился к выходу.
– Я приду сюда завтра утром и буду ждать ответа. Если откажешься, скажу Иде, что ты замерз насмерть. Так что выбор у тебя есть, – добавил капитан и вышел, закрыв за собой только решетку.
Почти сразу после него в таверну влетел ветер, вновь насвистывая только ему знакомую мелодию, подкрепляя общую атмосферу запахом смеси слизневого масла и выкуренной самокрутки.
«Прибытие локомотива произвело настоящий фурор! Всеобщие крики радости, слезы, воодушевляющий свист и поздравления ознаменовали начало новой эры транспорта»
Ричард Треви, «Первый паровоз: как это было?»
Паровоз мчал, отбивая свой неповторимый ритм по железным путям, уже несколько часов, успев подобрать пару пассажиров на оставленных позади станциях. Их было совсем немного. Для транспорта, что мог вместить в четыре вагона больше сотни человек, всего лишь дюжина занятых мест смотрелась как оскорбление в копилку инженера, который его создал.
Маркус все так же неизменно сидел возле входа и, подперев рукой подбородок, уперся локтем в окно, наблюдая за пролетающими мимо землями империи. Поля, переходящие в леса, переходящие в деревни, переходящие в горы и так далее. Он проезжал по этому пути первый раз в своей жизни, поэтому незамысловатое занятие поглотило все его внимание, полностью отключив при этом ощущение времени. Он ни о чем не думал, не пытался построить никаких планов, как он будет себя вести, если получатель посылки не придет, что будет ночью, если, по слухам, по ночам в этой части империи вместо морозов приходит аномальная жара… Все отступало на второй план. Оставались лишь бескрайние поля, резко перетекающие в голубой небосвод.
Неожиданно поезд остановился. Маркус протер подсохшие глаза, зевнул, прикрыв рот кулаком, и усталым взглядом посмотрел на перрон. Прямо под окном вагона стояли двое. Один из них с особой настойчивостью пытался вспомнить текст какой-то песни, а второй, по виду измотанный, но позитивный, стоял напротив, виртуозно наигрывая на побитом аккордеоне звучную мелодию и по-доброму посмеивался над солистом.
От заглавного вагона раздался пронзительный свист, оповещавший всех пассажиров о скором отправлении. Оба стоящих на перроне с блеском закончили играть, низко поклонились перед невидимой публикой и поспешили в начинающий отходить поезд. Они запрыгнули в вагон и, недолго думая, сели слева от входа, напротив Маркуса, начав полушепотом напевать текст одной из таверных песен. Вдруг владелец аккордеона остановился.
