Орлиного цвета крылья - страница 19

– Не надо, Нина, пожалуйста!

Нинка зверски посмотрела на Аню и мгновенно переключилась на неё, чего Аня, впрочем, и добивалась.

– А ты тоже хороша, красавица! Ни привета, ни звонка! На звонки тоже отвечать не надо – зачем?! Помирать, так в гордом одиночестве! Ладно, я медсестра! Ладно, ключи есть!

– Я не собиралась помирать, – тихо буркнула Аня.

Пока Нинка устраивала Ане выволочку, Филатов рассматривал Анино жилище. Всего одна комната, как он успел заметить. Простая, скромная, но не без изящества обставленная комнатка с приятными картинками на стенах. Почему-то не удивило его отсутствие телевизора. Не удивил дорогой ноутбук на столе с хорошими колонками, знакомые кленовые листья в вазе на подоконнике и множество комнатных растений в изящных горшках. Не удивил книжный стеллаж, забитый книжками по самое некуда и разнообразные симпатичные сувениры, торчащие то тут, то там. Но были и вещи, заставлявшие задуматься.

Портрет смутно знакомой красивой женщины на стене с усталыми тёмными глазами. Впрочем, некоторое сходство с Аней навело его на мысль, что это её мать, хотя Ане не досталось ни материнских оленьих глаз, ни изящно изогнутого рта. В голове что-то назойливо мелькнуло, но Филатов не успел схватить за хвост быстро скользнувшую мысль.

Стопка зелёных книг рядом с Аниной кроватью заставила его брови поползти вверх. Он, конечно, слышал о «Звенящих кедрах России», но эти книги и люди, их читающие, вызывали у него легкое справедливое презрение, как и у любого нормального человека, столкнувшегося с какими-нибудь сектантами. Как связать с этим всем его умную, необычную и интересную секретаршу, он не знал. Что это могло означать? Скука? Нет, от скуки не держат книги возле кровати и не закладывают в них столько закладок. Развлечение? Так называемый «духовный поиск»? Он поразмыслил еще немного, но за недостатком информации отложил все размышления и выводы на потом.

Нинка уже спустила основной пар, но Аня видела, что теперь ее снедает жгучее любопытство. В общем-то, Ане было безразлично, что Филатов приехал к ней извиняться, в чём не могло быть сомнений, хотя раньше масштаб подобного события заставил бы ее глаза вылезти на лоб. Вся её боль и огромная обида, причиненная этим человеком, уже успели трансформироваться в обыкновенную, хоть и тяжелую болезнь. Аня давно научилась прощать. Но она чувствовала, как место ее робкой влюбленности медленно занимает спокойное разочарование. Ее обычное неверие в любовь. Ей захотелось на свою землю, хотя за окном было пасмурно и промозгло.

– Нина, ты не обидишься…

– Обижусь, – мгновенно среагировала Нина. – Но я и так с дежурства сбежала.

Она сердито зашуршала упаковками таблеток. Аня печально вздохнула. Ссориться с Нинкой ей хотелось еще меньше, чем выяснять отношения с Филатовым. Пить таблетки – тем более. Но Нинка была непреклонна.

– Вот это ты пьешь сейчас. Это – через полчаса. В термосе – отвар шиповника. Можешь медом подсластить. Шиповник чтобы весь к вечеру выпила.

Она встала и несколько неохотно, как показалось Ане, потянулась за сумкой.

– Да, – сказала она решительно, – если к шести я до тебя не доберусь – выпьешь еще одну такую, – она помахала упаковкой у Ани перед носом. Аня с отвращением прочитала непонятное слово и пробормотала:

– Я не пью таблетки…

Нинка в корне подавила ее вялое сопротивление:

– Теперь пьёшь, – отрезала она. – Иначе я приезжаю на «Скорой» и с полным основанием кладу в больницу с подозрением на пневмонию.