Ормедея. Тайна одной женщины - страница 11

– Не вовремя я профессора нашел, – виновато отхлебнул кофе Гия из кружки товарища. – Думал: загорится, увлечется… Э-э! Обедал: из-за диабета по графику ест. Иногда прямо на лекции жует, это для него святое.

– Совсем ничего не узнал? – не теряла надежды Мари.

– Я же говорю, кивнул так равнодушно, мол, положи на стол, потом посмотрю.

– Даже не взглянул?

– Нет. Не в духе был, может, здоровье подводит, может, проблемы… В таком возрасте и раздражительность – частый гость, без причины накатывает.

На этих словах дверь распахнулась, как от сильного порыва ветра, хотя на улице стоял нежный благодушный май, и в зал вломился старик. Порывистость его никак не вязалась с тщедушным видом. Он яростно озирался и дышал с неистовством быка в бою с матадором. Явление было столь резким, что зал на мгновение затих и взгляды посетителей устремились к странному типу. А тот, словно оправдывая сравнение с животным, определил цель – Гию – и ринулся в атаку. Трое друзей, как по команде, вскочили.

– Гергедава, немедленно отвечайте, откуда это?! – тряс он бумагами. – Я должен знать!

Гия, прежде не видевший профессора таким, растерялся и мялся. А тот все распалялся:

– Не молчите, заклинаю! Откуда они у вас?! И где кувшин, с которого вы их срисовали!

Гия потрясенно молчал, а Дато метнул в него острый взгляд, как бы говоря: «Неужели проболтался? Я же просил молчать!» Тот понял немой укор и помотал головой, мол, тайну не выдал. Исступленный старик, не получив ответа, подскочил к Гие и зло шипел в лицо:

– Где кувшин, я спрашиваю, где?! – буйным блеском горели его глаза. Казалось, он стал выше, значительнее себя прежнего, точно внутри него пробудилась могучая сила, готовая смести все на своем пути.

Дато подумал, что он явно не управляет собой.

– Простите, уважаемый, это я Гию попросил об услуге, – кинулся он на выручку другу.

Казалось, эти слова несколько отрезвили профессора. Он вздрогнул, будто осознав, что рядом, оказывается, кто-то есть. На глазах друзей произошла дивная метаморфоза: старик скукожился, как если бы из него выпустили воздух; потух наделявший его чертами юности внутренний пожар, он стал бледным и безжизненным. Его лицо приняло такой вид, точно он смотрит на мир откуда-то из самого далекого угла души, как испуганный зверь из норы. Он вынул платок, отер лоб и губы и заговорил слабым голосом:

– Простите мой пыл, молодые люди, но речь идет о важном, бесценном предмете. Не для меня, для Грузии. Эта находка… Она затмит все! Если, конечно, я не ошибаюсь…

– Что привело вас в такое волнение, профессор? – спросил Дато.

– Да, что вы увидели в надписях? – пискнул Гия.

Профессор посмотрел на смятые бумажки, которые буквально душил в кулаках.

– Вы позволите? – сел он на свободный стул. Трое друзей также вернулись на места. Он разгладил морщинистыми руками кальки и уставился на них, словно видел впервые.

– Понимаете, дело даже не в надписях, в них как раз ничего особенного. Рисунок – вот в чем суть. Это единственное изображение на кувшине или были еще?

– Почему вы решили, что это кувшин? – спросил Дато.

– Гия рассказал, да? – не удержалась Мари.

– Ничего я не рассказывал, – буркнул тот в ответ.

– Все же кувшин, – сглотнул профессор. – Расколотый борджгали: символ столь редкий и даже легендарный, что я ни разу не встречал его изображений, только слышал. И, честно говоря, уже и не надеялся увидеть…