Ормедея. Тайна одной женщины - страница 13

Закончив, поднял глаза. Ему казалось, что засевшие на карнизах птицы скопом метнули в него колючие взгляды своих вспученных глаз. Недовольное воркование эхом заметалось над залом, и в возмущенном гомоне слух юноши вычленил знакомое: «Наша встреча будет иметь последствия…» Вдруг один голубь камнем сорвался вниз и до того лихо просвистел над самой макушкой Дато, что тот аж всплеснул руками, выпустив драгоценный листок.

Повалившаяся на бок лампа громыхнула жестяным плафоном, и Дато встрепенулся. Он и не заметил, как сон сморил его за столом. Потирая руку, которой он зацепил светильник, напрягал мысли: «Чего я проснулся? Неужели от одного шума?» Во сне его снова атаковал голубь из библиотеки, но не покидало ощущение: пробуждению предшествовало иное. В круге света лежала расшифровка. «Пил я воду Хекордзулы, Мцхеты[37] красоту создал, но мне руку отрубили, чтобы больше не ваял», – вспомнился стишок, когда глаз выхватил на листе название знакомой речки. Каждый в Грузии знал ее по этому образцу народной поэзии. Но уже секундой позже Дато надолго позабыл о Хекордзуле: в дверь постучали.

Тихо, но настойчиво.

Будто не впервые.

Вот что его разбудило. Стук в дверь, а уже следом упавшая лампа.

Дато поднялся, спеша открыть. «Еще не хватало, чтобы бабушку разбудили», – суетливо отпирал он дверь, за которой стоял… профессор. Он узнал его по силуэту – света не хватало, – но узнал бы и в темноте, по особому блеску глаз, что запоминается навсегда. Узнав, не решался прервать тишину, выбирая, с какой фигуры шагнуть в игру неизбежного разговора.

– Простите, что поздно, – начал гость первым, – хотел убедиться, что нам не помешают. Очень дело деликатное, – тонкий, капризный голос звучал мягко, вкрадчиво.

– Прошу, – сказал Дато, устыдившись, что его могут заподозрить в трусости. В комнате приметил, с какой жадностью озирался по сторонам профессор. Будто что-то искал. Увидев это, Дато сел на кровать, чтобы невольным взглядом не выдать место, где лежал квеври.