Орошенные - страница 6

– Ты хочешь сказать, что если бы я валялся в этот момент рядом с тобою в постели, то ты бы во сне взяла меня за руку, а он бы от этого успокоился, продолжил говорить, и ты бы, в свою очередь, разобрала его заклинание целиком?

– Не знаю, Вань. Просто ты мне в тот момент был нужен, а тебя не оказалось.

– Жаннуль, а тебе не кажется, что если бы я был рядом, то этого сна ты могла и вовсе не увидеть?

– Да, сон пришел, когда я была одна. Однако же, я думаю, что это был наш. Странно все-таки, что без тебя.

– С ума сойти. Нашей прекрасной принцессе снится новый принц. Этому обстоятельству она, как видно, несказанно рада. Но при этом сожалеет, что и прежнего служаки-мушкетера рядом не оказалось. Что-то тут явно не так. А ну-ка, ну-ка, – ныряя с головой под одеяло, – Что у нас тут, да почем?

– Ваня, а как же миссия?

– Миссия временно невыполнима.

Когда Ивану предложили работать в структуре на постоянной основе, он, не колеблясь, согласился. В материальном плане предложение было не столь заманчивым, но во всем остальном – сплошные плюсы. И самыми важными, пожалуй, из них были безумный интерес к делу и неуемное желание этим самым делом заниматься.

«Контора» располагалась непосредственно в самом Пушкино и работала, конечно же, под прикрытием. Размещалась она на территории расположенного в лесной зоне, на окраине западной части города, военного госпиталя. Являясь как бы его обособленным подразделением, некой закрытой лабораторией N, ведущей очень серьезные и весьма секретные научные исследования. Хотя все ее штатные сотрудники де юро считались работниками госпиталя, но де факто автономия была абсолютнейшей.

Возглавлял ее практически с самого возникновения Семен Семенович Мамулькин, вроде бы по одним слухам чуть ли ни академик, а по другим – так чуть ли и ни генерал, но официально «задекларированный», как заведующий лабораторией без каких-либо дополнительных регалий и званий. Было ему уж ближе к шестидесяти, и во всех своих сотрудниках вне зависимости от их возраста, пола и квалификации он порою принимал прямо-таки отеческое участие. За что и получил внутриколлективное, идущее в кардинальный разрез с фамилией, – ведь зачастую именно фамилия является производной для всякого рода интерпретаций, – прозвище Папаша.

– Понимаешь, сынок, – говорил он Ивану при их первой встрече, – вот тебе тридцать семь. Ты имеешь квартиру, машину. Жены, правда, нет. Детей тоже. Хотя, не верь этому – пара оболтусов твоих обязательно уже где-нибудь бегает. Ибо некоторые особи женского пола используют мужиков лишь в качестве ходячего спермобанка. И они, я тебе скажу, по-своему вполне даже правы. Видя в себе основное Божье предназначение, как женщины-матери – продолжательницы, так сказать, рода человеческого, они претворяют сие предназначение в жизнь, не считая правильным навязывать его кому-либо еще. Так вот, сынок, благосостояния ты некоторого достиг, детей, считаем, тоже уж «наваял», а живешь-то ты зачем? Ну, хорошо, построишь дом, родишь еще детишек и посчитаешь, что уж и не зря. Вроде как внес свою посильную лепту в дело развития человеческой цивилизации. А я тебе скажу – хрен там, что ты внес. Ты только небо коптил, да свои шкурные дела денно и ношно устраивал. Потому что и дом ты построил, и детей ты родил, но все это ты делал для своего же удовлетворения. Чтобы себя же любимого и тешить своими собственными несказанными достижениями. Ах, как же это мы забыли вспомнить? – прошлой зимой ты ведь подобрал замерзающего щенка и практически спас ему этим сердобольным поступком жизнь. Впрочем, потом отдал подобранную живность в чужие руки, и дальнейшая судьба ее тебе стала абсолютно безразлична. А еще ты остановился во время поездки на автомобиле и перевел полуслепую старушенцию через дорогу. Правда, – вот незадача, – зачем-то потом этот свой «великий подвиг», заснятый на видеорегистратор автомобиля, выложил на всеобщее обозрение в социальной сети. Так что же опять получается: вроде бы доброе дело делал, помогая бабульке-то, а делал-то все снова для себя любимого, чтобы потешить свою гордыню ненасытную, – вот я, мол, какой, смотрите на меня все, любуйтесь. Ты, Иван, не серчай, если я где в самую точку угодил, и тебе, может, больно от того было. Так оно и должно быть. Ты же не шалава какая-нибудь подзаборная. Вижу, нормальный мужик. Просто не выбрал свой путь еще. И я, сынок, со своим тоже не сразу определился. В общем, наша работа здесь пусть и весьма завуалирована, но она для человечества и во имя человечества. И это, поверь, сказано не для красивого словца, а так оно и есть на самом деле. Делая вместе с нами одно дело, ты однозначно будешь представлять, зачем ты, сынок, живешь на белом свете.