– Но как же я освобожусь от веревок?
– О, я и забыл, это элементарно, ведь я бог.
С этими словами Аид чуть шевельнул пальцами и веревки упали, узник тоже не удержавшись упал на пол.
– Делай как я сказал, всегда следуй моим советам, и ты будешь богат и знаменит, – откуда – то издалека донесся голос бога.
Когда оруженосец поднялся, он никого не увидел на пустом табурете.
“А не продал я душу самому дьяволу?” мелькнула мысль, но сержант ты же её отмел. Он в точности исполнил совет господина, нашел ключи на теле мертвого палача и привязал потерявшего сознание, после сильного удара по голове немца, переоделся в его одежду и заснул на соломенной подстилке. Проснулся от шума, который издавали кованые сапоги по камням. В маленькое окошко вовсю светило солнце, освещая убогою камеру с дурно пахнущей бадьёй в углу.
Открылась дверь и в проеме показался совсем ещё молодой солдат в открытом шлеме, кожаной кирасе и штанах из толстой кожи, на поясе в деревянных ножнах меч римских легионеров гладий.
– Кто таков, – срывающимся голосом, пытаясь изобразить из себя грозного ветерана спросил юнец.
Его усердие вызвало улыбку на круглом лице Пьера, бывшем ненамного старше солдатика.
– Тебе какое дело! – Коверкая английские слова спросил оруженосец, – отведи меня к своему командиру.
– Еще чего, обиделся солдатик, я тебе что, слуга, иди за мной.
Пьер встал, разминая затекшие ноги, справил малую нужду, обул стоящие под окном мягкие сапоги, лениво потянулся и пошел к выходу.
Небольшой коридор оканчивался короткой лестницей, ведущей на верх. Поднявшись по ней, они вошли в помещение, которое уже было освещено квадратным проемом зарешёченного окна, в которое было видно часть двора какого – то здания, здесь же стояла лавка у стола, на котором находились деревянные кружки, видимо место тюремщика, сейчас пустовавшие.
Пьер хотел пить, да и голод сводил желудок, поэтому он быстро проверил всю посуду, которая к сожалению, оказалась пустой.
Дальше солдатик открыл массивную дверь, обитую железом, и они оказались во дворе большого, сложенного из камня двухэтажного здания, покрытого дранкой. Вокруг высокая каменная стена, с правой стороны навес с коновязь., где стоят крупные кавалерийские кони, с простыми седлами и сбруей. Вышли они из подвала здания, тут же рядом широкие ступени, которые вели к широко распахнутым двухстворчатым дверям. Посреди двора стоял вкопанный в землю обожженный крест.
– Святые инквизиторы собрались сжигать колдуна, – пояснил провожатый.
– А если он не виновен? – Спросил оруженосец.
– На все волю божья, – прозвучал ответ, и оба перекрестились, – если невиновен, то очистительный огонь оставит его невредимым.
Потом они поднялись по ступеням, мимо то и дело пробегающих легко одетых вестовых, видимо здесь находился штаб вторжения.
Войдя в проем двери, они увидели большой холл в конце которого стоял массивный стол, по бокам крутые лестницы, ведущие на второй этаж, под ними двери в другие помещения, стрельчатые окна украшены витражами. На сенах знамена английских войск, за столом человек в черном сюртуке с непокрытой головой, лет сорока, в поджарой фигуре угадывается человек войны. На шее массивным золотая цепь на ней какой – то круглый знак, с изображением вставшего на задние ноги льва. Молодой солдат вышел вперед, поклонился:
– Сэр, по вашему приказу привел узника.
Мужчина поднял голову от листков, разложенных на столе.
