Чему же они обязаны таким везением?
Ответ поразил: сие чудо, сказали сельчане, сотворила Манаса Дэви, богиня змей и покровительница близлежащего дхаама.
Когда небеса потемнели, возвещая прибытие шторма, в святилище ударил колокол. Жители кинулись в его укрытие, прихватив с собою еду и вещи, какие могли унести. Стены и крыша святого места не только уберегли их от бури, но затем послужили пристанищем, обеспечившим чистой колодезной водой – редчайшим благом в Сундарбане.
Нилима захотела увидеть святилище, и крестьяне сопроводили ее к невысокому взгорку, прилично отстоявшему от берега и окруженному густыми мангровыми зарослями.
Собственно строение, возле которого слонялась уйма людей и высились груды их пожитков, ей помнилось смутно. В памяти остались изогнутая крыша, похожая на перевернутую лодку, и высокие стены, очертаниями напоминавшие знаменитые храмы Бишнупура.
Нилима спросила, нельзя ли ей поговорить со смотрителем святилища. Через некоторое время к ней подошел седобородый мусульманин в белой тюбетейке. Из беседы с ним Нилима узнала, что он лодочник-маджхи, родом с другого берега реки Раймангал. Мальчишкой он иногда подсоблял семейству индийских гаянов, сказителей, которые ухаживали за святилищем и сберегали панчали, эпическую песнь о событиях легенды, изустно передавая ее из поколения в поколение. С годами семейство выродилось, и его последний член перед смертью попросил лодочника взять на себя заботу о святилище. Было это давно, за десятилетие до раздробления индийского субконтинента в 1947-м; с тех пор лодочник присматривает за дхаамом, ставшим его домом, в котором он живет с женой и сыном.
Не странно ли ему, мусульманину, спросила Нилима, быть смотрителем святилища в честь индийской богини? Дхаам почитают все, независимо от религии, сказал лодочник. Индусы верят, что он под надзором Манасы Дэви, а мусульмане считают его местом обитания джиннов, которых оберегает магометанский пир, святой, по имени Ильяс.
Но кто и когда построил святилище?
Лодочник замялся. Он плохо знал легенду, помнил лишь пару-другую отрывков.
Нет ли ее письменной версии? – спросила Нилима. Нет, сказал лодочник, такова была воля Оружейного Купца, чтобы сказание передавалось только изустно. К сожалению, лодочник его так и не заучил, память держала лишь несколько строф.
Сдавшись уговорам, он прочел пару строчек, которые накрепко засели в памяти Нилимы, ибо походили на чрезвычайно любимые ею стишки-нескладушки.
Колкатаей токхон на чхило лок на макан
Банглар патани токхон нагар-э-джахан.
Калькутта была ни кола ни двора,
Но порт великий был столицей мира.
Глянув на меня, Нилима смущенно рассмеялась, словно устыдившись того, что потчует собеседника этакими глупостями.
– Бессмыслица, верно? – сказала она.
– Пока не ясно. Рассказывайте дальше.
Нилима наседала с расспросами, но лодочник все больше замыкался, ссылаясь на свое неведение и уверяя, что большинству людей смысл легенды недоступен. Однако Нилима не отставала, сумев выудить сюжетную канву, оказавшуюся весьма схожей с историей купца Чанда.
Как и тот, состоятельный Оружейный Купец прогневил Манасу Дэви своим отказом поклоняться ей. Измаявшись от нашествия змей, засухи, голода, бурь и других бедствий, он, спасаясь от гнева богини, бежал за море и укрылся в краю, где не водились змеи. Называлось то место Бондук-двип, Оружейный остров.
Нилима прервала рассказ и спросила, знакомо ли мне это название.
