Ева наклоняется вперед еще дальше, опять стряхивает пепел о пепельницу, пожимает плечами и отвечает:
– В свои двадцать четыре года я, очевидно, не обладаю таким опытом, как ты и Томми, и не смею критиковать. Но я надеюсь, что вы позволите мне по-своему уделить этому вопросу внимание, которого он заслуживает.
Норману кажется, что он уловил в ее голосе неприязнь, и он спрашивает, немного недовольный: – Что ты хочешь сказать?
Ева не отвечает на его вопрос. Через небольшую паузу он продолжает:
– Мне кажется, нам пора внести ясность в эти дела, Ева.
Теперь кажется Еве, которая немного нервничает и теряет спокойную позу в кресле, нервно скользя вперед по гладкой коже, что-то носится в воздухе. Что случилось с Норманом? Он такой странный сегодня, такой отстраненный, особенно по отношению к ней. Он даже не обнял и не поцеловал ее в знак приветствия, как обычно. Связано ли это с событиями в Нью-Йорке?
Набиравшись смелости, она гордо поднимает свою красивую голову, мимолетно улыбается, но тут же снова становится серьезной и прямо спрашивает:
– Не хочешь ли сказать мне, в чем тут дело? Твое сегодняшнее приветствие было не слишком теплым. Кроме того, в последнее время у тебя появилась привычка спрашивать меня, где я была, при каждом удобном и неудобном случае. Я нахожу это довольно нелепым! И как бы ты хотел прояснить ситуацию, Норман? Я слушаю!
Уже немного нервничая, Норман резко встает, подходит к ней, притрагивается рукой ее плечу и говорит с опаской:
– Помимо нагрузки на работе и множества проблем, которые решать приходится мне, я не могу продолжать ссориться с тобой в личной жизни. Нам так больше жить просто нельзя.
Заразившись его нервозностью, она смотрит на него широко распахнутыми глазами и спрашивает с некоторым удивлением:
– А что конкретно ты не хочешь продолжать? Я тебя не понимаю…
Он ищет ее взгляд. Его лоб слегка нахмурен, в его несколько рассерженном голосе слышны грустные нотки:
– Я знаю, что тебе это не нравится. Тем не менее, я вынужден спрашивать тебя об этом еще раз. Не было тебя в офисе все утро. Раньше ты хотя бы оставила записку или звонила, чтобы сказать, что задержишься или где находишься. В конце концов, это не совсем нескромно, что я хочу это знать. – Ева выдерживает его взгляд:
– Ты спрашиваешь об этом как мой начальник или как мой муж?
Вопрос на мгновение застает его врасплох. Неужели она действительно не понимает его или не хочет понять? Теперь его голос снова понижается, нахмуренные брови снова напрягаются, когда он отвечает в невольно холодной и отрывистой манере:
– Воспринимай это как хочешь!
– Хм… , – Другого ответа она не дает.
Норман пытается сдержать нарастающее волнение и теперь нервно барабанит пальцами по столу. Он с ожиданием смотрит на ее красивое лицо, которое заметно напрягается. Он настойчиво спрашивает:
– А что дальше?
Ева в этот момент смотрит на него открытым взглядом. Она с сожалением качает головой и медленно произносит:
– Я не могла сказать тебе, где я была, Норман. Мне это не позволено. Было бы мило с твоей стороны, если бы ты не настаивал на том, чтобы я ответила на этот вопрос.
– А почему бы и нет, если можно так смело спросить? – возражает он и, весь напрягшись, внезапно отворачивается к окну, чтобы скрыть от нее свое волнение.
– Потому что это было бы нарушением доверия! – спокойно и твердо с серьезным выражением лица ему отвечает Ева и снова откидывается в кресле.
