– Чушь, говоришь? – недобро заговорил Цын. – Завтра испытания, а у лётчика голова разбита!
– Других что ли нет?! – удивился Соломатин.
– Есть один.
– Вот видишь! Всё не так уж..
– Мне нужны двое! – обрубил Цын. – Именно двое!
– Ну-у-у… а если перенести испытания? – неуверенно спросил Соломатин.
– Время поджимает!
– Тебе не угодишь…
Цын как-то странно посмотрел на Соломатина, буркнул что-то под нос и задумчиво сказал:
– Валентин, можно тебя на пару слов?
– Конечно.
Они отошли подальше, так, чтобы не услышали ни Гаррисон, ни мешковатый Клейк.
– Валентин, вот что получается, – начал Цын, – я остался без испытателя, а сроки горят! Конечно, я отхожу от дел, и ты можешь считать, что мне должно быть всё равно, и я должен быть только рад… – Цын внимательно посмотрел Соломатину в глаза и продолжил: – Подставлять других не хочу. Люди трудились, а теперь всё насмарку? Нет испытаний – нет результата! Нет результата – нет денег. Нет денег – труд останется без достойной оплаты. Я мог бы поискать замену среди местных, но не думаю, что Гаррисон позволит рисковать его людьми.
– Что ты хочешь от меня? Говори прямо!
– Отдай мне кого-нибудь из своих. Я слышал, у тебя целая орава бандитов.
Услышав это, Валентин Сергеевич впал в лёгкий ступор.
– Что значит отдай? – через силу выдавил он. – Они мне не рабы. Могу лишь попросить…
– Попроси.
– Но не гарантирую…
– Не надо. Всего лишь попроси. Я ведь знаю, ты умеешь убедительно попросить.
– Ли, ты обещаешь замять дело? Гаррисон переживает, да и мне огласка ни к чему.
– Постараюсь.
– Настоящий дипломат, – криво усмехнулся Соломатин.
Ни слова более не говоря, Цын развернулся и, не спеша, пошел к Клейку. Валентин Сергеевич тяжело посмотрел ему вслед, грубо выругался одними губами и побрел к Гаррисону.
– Ну что? – осипшим от волнения голосом спросил тот.
– Всё будет хорошо, – вяло ответил Соломатин.
– Точно? – не поверил полковник.
– Никаких проблем.
Остаток ночи Соломатин провёл без сна. Не раздеваясь, он развалился на диване и напряженно размышлял. Конечно, помогать Цыну я не обязан, думал Валентин Сергеевич, можно и отказаться. Тем более, Ли совсем скоро оставит свой пост… Но Паша… С ним еще работать! Как он отреагирует на срыв испытаний? Это когда-то я помыкал им, как хотел, а теперь придется считаться, мнение учитывать… Вот чёрт! Как Цын распишет, так он и отреагирует! Значит, надо, чтобы Паша услышал только хорошее: Валентин вошел в положение, не остался в стороне, помог! Ну ладно, я-то помочь готов, а пилоты? Не думаю, что они горят желанием поучаствовать в испытаниях. Кто просто так согласится испытывать оружие, из которого потом по нему стрелять будут? Только идиот, а на идиота никто из них не похож. Ясно, что просить бесполезно. Да и приказывать тоже. Сохранов не дурак, наверняка понимает, что моей власти есть предел. Надо как-то заставить! Придумать что-то… Припугнуть! – осенило Соломатина. Напугать последствиями драки! Севастьянов – вот, кто должен испугаться! За такие выходки если не голову, то погоны точно снимают!
Утро Валентин Сергеевич встретил с продуманным планом действий и вскоре поспешил претворить его в жизнь.
– Проснулись? – осведомился он, когда без стука вошел в комнату пилотов.
Те завозились, приподнялись в койках.
– Проснулись… – проворчал Голубков, подавив зевок. – Что в такую рань? Поваляться бы еще…
– Разговор есть, – начал Валентин Сергеевич.
