– А что думать? Не угадаешь, что и каким боком выйдет, – ответил Алекс. – Одна надежда – связи Соломатина. Видимо, они с Цыном хорошо знакомы… Может быть, если поможем Цыну, всё уладится?
Севастьянов обвел всех растерянным взглядом.
– Значит, соглашаемся? – выдохнул обреченно. – Так что ли?
– А есть другие варианты? – Алекс внимательно посмотрел в лицо каждому из парней. Они угрюмо молчали. – Значит, соглашаемся! – объявил Алекс. – Давайте решать, кому участвовать в этой авантюре.
– Чего тут думать?! – встрепенулся Севастьянов. – Из-за меня каша заварилась, мне и расхлёбывать.
– Ты у меня потом нахлебаешься, кашевар! – беззлобно прикрикнул Алекс. – Дай Бог выпутаться, всю жизнь нас коньяком поить будешь, так что не дергайся.
– Короче, расклад такой, – заговорил Краснов, – Севастьянов у нас в запасе, как коньячный монополист; у Олега жена и дочь, его тоже не трогаем. Остаемся мы с тобой.
– Значит, я, – твердо заявил Алекс. – Не обижайся, Серёга, но всё-таки опыта у меня побольше.
– Эх, говорила мама: «Сиди, сынок, дома…», – попытался пошутить Олег, но шутка не удалась.
Решение лётчиков приятно порадовало Валентина Сергеевича. Он немедленно связался с Цыном и уже через час представил ему Алекса.
– Знакомься, Ли! Капитан Александр Константинович Сохранов, – отрекомендовал Соломатин.
– Очень приятно, – сказал Цын и протянул руку.
Смурной и подавленный Алекс немного помедлил, но руку всё же пожал.
– Не буду врать, при других условиях могло бы быть взаимно, – пробурчал он по-английски.
Цын с интересом глянул на него и произнес:
– Ну что ж, дерзкий молодой человек, позвольте ввести вас в курс дела.
– Слушаю.
– Мы испытываем новую авиационную пушку. Пристреливаем, проверяем работу привода управления. Ваша задача – оказать нам небольшую помощь.
– Что я должен делать?
– Немного побыть в качестве подвижной мишени.
Лицо Алекса побледнело, в висках ударило так сильно, что он едва не пошатнулся.
– То есть, как это? – выдавил он.
– Самым обычным образом. Есть два самолета, два пилота. Они поднимаются в воздух, и один стреляет в другого, чтобы проверить работоспособность оружия. Все максимально приближено к боевым условиям.
Алекс часто замигал. В ответ на его недоуменный, требующий поддержки взгляд физиономия Соломатина расплылась в широкой ехидной улыбке. И в Алексе начала закипать злость. Чертовщина какая-то, подумал он, они тут все спятили, что ли? Злость забурлила в гуди капитана Сохранова, как смола в раскаленном котле.
– Валентин Сергеевич, мне кажется, кто-то из нас троих явно не в своем уме, и подозреваю, что этот человек не я, – процедил Алекс, с трудом держа себя в руках.
Валентин Сергеевич, не сдерживаясь, расхохотался и сквозь смех сообщил:
– Господин Цын не настолько кровожаден, чтобы подвергать вас реальной опасности.
– Конечно! – поспешил заверить Цын. – Капитан, неужели вы думаете, что я настолько выжил из ума, что собираюсь вас убить?
– А как я должен думать?! – рыкнул Алекс. Он зверел прямо на глазах. Лицо его перекосилось, губы искривились, обнажив крепкие чуть желтоватые зубы. Всё вместе это походило на оскал дикого зверя. Капитан почувствовал, что еще немного, и он кого-нибудь убьет.
– Ай-яй-яй, – скорбно произнес Цын, – вы неправильно поняли…
– А как я должен был понять? – оборвал его Алекс. – Как шутку? Это вы так шутите?
– Нет. Всё как сказал, но снаряды в пушке, естественно, будут не боевые. Мы специально разработали такой снаряд, который при попадании в мишень разрушается, оставляя на ней всего лишь кляксу и небольшую вмятину. Я вас успокоил? – всё это Цын произнес тоном, которым мудрый профессор наставляет бестолкового студента.
