Иллюминатор услужливо показал Алексу океан – тревожимая слабенькими волнами водная поверхность и более ничего. И что, вот так вот тупо сидеть и ждать пока хоть кто-нибудь меня найдет, размышлял Алекс, вглядываясь в даль. Вот если бы как-то дать знать о себе… Постой! А что если… Встрепенувшись, он подскочил к покойнику и принялся рыться в его карманах. В них нашлись: записная книжка; непонятно каким образом оказавшаяся у летчика противопехотная граната и, о счастье, портативный спутниковый коммуникатор! Радости Алекса не было предела. Он предусмотрительно спрятал гранату в карман, а затем на лицевой панели коммуникатора нажал кнопку, под которой мелким шрифтом было подписано: «Power». Индикатор электропитания прибора часто замигал бледно-жёлтым, на пару секунд позеленел и… потух. Такого отборного мата океан не слышал, наверное, со времен славных флибустьеров… После нескольких безуспешных попыток включения коммуникатор, срикошетив от стенки камеры, угодил рассвирепевшему Алексу в плечо. Новая непечатная тирада сотрясла воздух.
– И за что мне всё это? – уныло спросил Алекс в пустоту, когда злость на бесполезный прибор сошла на нет.
…Желтое словно лимон солнце вышло в зенит. В тесном замкнутом пространстве спасательной камеры становилось душно. Отстегнув заслонку входа, Алекс устроился на полу и вдыхал терпкий запах океана. Хотелось пить – так бывает почти всегда, когда знаешь, что питьевой запас ограничен. Неожиданно нахлынули мысли о довоенной жизни. И чего мне только не хватало?! – удивлялся капитан. Сейчас мог бы иметь семью, детей. Хотя, может оно и к лучшему, неизвестно, как всё сейчас повернется, ни к чему было бы детям оставаться без отца. Тпр-р-р-у! Что это за мысли такие? Ты, капитан, помирать собрался что ли? Нет, ты еще потрепыхаешся немножко – годиков тридцать-сорок… А может быть, женись тогда, не оказался бы сейчас здесь, не болтался бы посреди этого чертова океана? Отставить, капитан! Всё у тебя будет! Все у тебя хорошо! Вот только пить сильно хочется… Эх, сейчас бы пивка… темного… хол-л-о-о-одного… Наливаешь, а оно шипит, пенится – красота. Пьешь сначала крупными глотками, а после половины кружки на мелкие переходишь… Люблю темное… но и от светлого сейчас не отказался бы… Так, хватит о прекрасном, а то сам себя до помешательства доведу – мазохист хренов!
Духота становилась невыносимой. Раздевшись догола, истекающий потом Алекс с наслаждением поплескался в прохладной океанской воде. После водных процедур сориентировался по солнцу – получилось два часа дня. Разогревало всё сильнее, и труп американца стал испускать характерный неприятный запах.
– Ну, и что прикажешь с тобой делать? – спросил Алекс. У него отчего-то уже вошло в привычку разговаривать с покойником, как с живым.
Ответа, естественно, не последовало. Просто выбросить труп за борт капитану не хотелось. Странно, когда сбиваешь таких, и они шлепаются, куда ни попадя, так наплевать, а тут… Ты ж мне вроде как жизнь спас. Если б не твоя камера, кормил бы я сейчас рыб. Да и родители у тебя, наверное, есть, может быть, жена, дети. Пусть хоть похоронят по-человечески.
Алекс тяжело вздохнул, достал полупустую пачку чудом не вымокших сигарет и, чтобы перебить исходящее от трупа зловоние, закурил. Это помогло, но не надолго. Сигарета истлела, дым вскоре развеялся, а трупный запах вновь начал донимать, и Алекс понял, что разбираться с покойником все-таки придется.
