Эсгель в испуге поворочала языком во рту. Ничего страшного не ощутив, она отрицательно покачала головой.
– Я не об этом сейчас.
– А я об этом, – он посмотрел ей в глаза и бросил хенсай. – Ходить лучше в одежде, не правда ли? А то холодно.
Эсгель была готова провалиться от стыда, хотя большую часть её тела покрывали бинты. В душу закрался доселе неведомый ей испуг за свою женскую самость, так старательно ею игнорируемую.
– Надьяра, – укоризненно посмотрел на нее отшельник. – Я, конечно, чудак, но не сумасшедший. Я не хочу, чтобы мужчина, которому позволила обнимать свое тело взрослая хэккийка с тхинаком, оторвал мне голову и по кусочку скормил бы рхару.
Эсгель не знала, удивляться ей или смеяться. Северянин посерьезнел и поднял брови.
– Как я узнал? На руки посмотри.
Она покорно опустила глаза на перевязанные предплечья. На коже, не покрытой бинтами, серебром проглядывал узор. Она такого раньше никогда не видела.
– Это большая редкость, – как бы отвечая на её мысли, продолжил отшельник. – Дар Белого Дракона любящим сердцам, что подарили себя друг другу – если с одним из вас что-то случится, другой непременно об этом узнает. Узор начнет темнеть.
Он снял перчатки и закатал рукава. Узор был черным.
– Она погибла, – сказал северянин. – Очень давно. А меня не было рядом.
– Простите, надьяр, – тихо сказала она. Он отмахнулся и занялся приготовлением какого-то отвара. И тут она глазам своим не поверила – на поясе у него висел тхинак. Как это она его раньше не заметила? Сомнений быть не могло. Это был именно тот самый Таэль, которого все считали погибшим. – Глава?
– Давно уже перестал им быть, – пожал плечами Таэль.
– У ветви по-прежнему нет Главы, – начала сердиться Эсгель. Её дядюшка был жив-здоров, а ветвь Хэку переживала не лучшие времена. Не говоря уже о Великом Князе, свято чтившем память погибшего.
– Как мало ты знаешь, юная надьяра, – вздохнул Таэль. – Я больше не хэккийский Глава. И уж прости за нескромный вопрос, кто твои родители? Отцовского медальона на тебе я не нашел.
Эсгель фыркнула. Герб надьяра Заэля ей никогда не нравился. И надевала она его только по особым случаям. Путешествие на север в их число не входило. Ей было интересно, как изменится в лице надьяр Таэль, узнав, чья она дочь.
– Я старшая дочь надьяра Заэля, племянница Великого Князя и, соответственно, ваша, надьяр Таэль.
– Приятно знать, что ты пошла в княжескую породу, – улыбнулся тот. Слухи о натянутых отношениях между Главой Хэку и Военным советником оказались правдивыми. Эсгель не смогла сдержать улыбку.
– Мне часто говорили, что я почему-то похожа на вас.
– Да, странно все это, – надьяр разлил отвар по чашкам и протянул одну девушке. – Заэль хороший человек. Но слишком уж приверженный рамкам. Кстати, племянница, ты зачем на север-то подалась?
– Долгая история, надьяр, – она погрустнела.
– А мы не торопимся, – он сел рядом с ней.
– Я не знаю почему, но отец вырастил меня как воина. Я мечтала попасть в ветвь Хэку с того момента, как увидела парадный мундир Главы в зале славы Белого Дворца. В итоге я в шестнадцать зим вызвала своего отца на турнире. Получила тхинак и должность Длани Хэку. Потом была война с народом Итмоса. Две с половиной зимы. А потом отец решил выдать меня замуж. И за кого? – Эсгель скривилась. – За Лесного Княжича. А это означало, что возглавить в будущем ветвь мне не грозило. Так хотел отец, так хотела мать, так хотели все, кроме меня.
