– Верно, ага. А у тебя отличная память!
– Не жалуюсь, – Ларри сплюнул изгрызенную соломинку под ноги. – Ох и поставите вы город на уши!
– Это разве плохо? – весело поинтересовался Джейк, подбоченясь: Ларри ему нравился; больше остальных отцовых друзей даже, ну, за исключением разве что дяди Питера О’Нила, которого и Фей-старший, и Ларри звали почему-то Папашей Питером – или даже попросту Папашей, хотя возраста все они были примерно одного и того же.
– Да как сказать, – Ларри усмехнулся. – Может, пока что и не очень – вы, ребятки, молоды, вам многое интересно и при этом все еще многое сходит с рук… да, очень многое. И вас никто не считает серьезными противниками – хотя я вот полагаю, что зря, припоминая прошлогодние-то ваши приключения! Горожане же – сборище дилетантов, если честно; из всех я бы поставил на Стрелка Ю, пожалуй, и все. Ну, может еще тот преподобный тип чего-то стоит, разве что: походка у него вполне себе как у стрелка, но в деле я его не видел, так что не скажу. Но вот меня в такие турниры сладкими булочками не заманишь, а вы ведь наверняка знаете, как я люблю выпечку!
И Стенсон рассмеялся, да так заразительно, что засмеялись и мальчишки.
– Ларри, а почему – не заманишь? И почему никто из наших никогда не участвовал? – поинтересовались, отсмеявшись, Джейк и Дэф, при том почти одновременно.
– О, это хороший вопрос, ребята! Вот думаете, в самом деле – отчего тот же Стрелок Ю все эти годы не участвовал ни в одном турнире?
– Кстати, а правда, почему? – Джейк аж места не находил от любопытства, но держался подчеркнуто спокойно – разве что руки из карманов убрал, и вертел теперь в них какой-то брелок, в том же кармане найденный.
– Потому что всегда лучше, когда о тебе знают мало. Или не знают вовсе! – Ларри поднял палец вверх.
– Да ла-адно, – разочарованно протянул Тед. – Ерунда какая-то!
– Ну-у-у, – Дэф тоже сощурился скептично. – Вот ты тоже сказал! В чем смысл?
– Ладно, парни. Можете не верить – вам, может, пока кажется, что старик Ларри городит какую-то чушь, но запомните, ага? Лучше не рассказывать о себе все и всякому встречному. А выходя с оружием на состязание, ты рассказываешь о себе очень многое, да…
– Но ведь обычно наоборот, все ищут славы, – возразил молчавший до поры Тилли. – Слава – это почет!
– А если будут знать, каков ты как боец – значит, будут и бояться! – заявил Тед.
– И уважать! – поддержал Джейк
– И не связываться лишний раз, – добавил Дэф.
– Эх, молодежь! Что же, можете не верить пока, но дядя Ларри дряни друзьям не скажет, уж будьте уверены. Слава что? Слава – это дым. Развеется и нету. Но… О, Майк! Гляди, что наши парни удумали!
– Да вижу! Что, мальчики, он вам уже пудрил мозги тем, что слава штука вредная и бесполезная? – к беседующим присоединился Майк Кирби, прозванный Одноглазым по вполне внятной причине: глаз у него и правда был только один, правый. Веки над левой, пустой глазницей срослись намертво, стянутые старым шрамом. В отличие от Ларри, Майк был темноволос и сухощав – и гораздо более прямолинеен. – Не слушайте зануду! Покажите им всем, а? Чтоб все девчонки города перевлюблялись и в обморок попадали!
– Нам чтоб все и не надо, – хмыкнул Тилли, скрывая смущение.
– Боже упаси, что с ними всеми сразу делать! – комично испугался Джейк. Уши предательски потеплели – ну и шутки у этого Майка! Поглядев по сторонам, Джейк понял, что его товарищи смущены не меньше.
