Так повторялось много-много раз. Женя в самом деле и без преувеличения выручал меня!
Наверное, теперь можно себе представить, насколько я была ему благодарна. В него невозможно было не влюбиться, но я, тварь такая, не влюбилась, потому что второй пилот Ясенев со своим красным галстуком продолжал занимать все мои помыслы и сны.
Скоро Женя, конечно, заметил, что со мной что-то не так, однако вместо дурацких расспросов он просто продолжал помогать мне по работе, существенно облегчая мою жизнь, и я вдруг в самом деле почувствовала себя той самой стюардессой, которую так часто изображают на цветной обложке модных таблоидов – в синей форме, красной пилотке и с умопомрачительными алыми перчатками, стройная, легкая, воздушная, элегантная, одним словом, я почувствовала себя Королевой Неба.
Искреннее светлое чувство к Жене, моей чудесной палочке-выручалочке, буквально рвалось в мое истомленное сердце, но оно, как назло, было занято темной страстью к Ясеневу. Тяга была настолько сильной и властной, что порой, увидев Артема, я едва не падала в обморок и обслуживание пассажиров тогда проходило словно в каком-то кошмарном сне.
Чуткость Жени и его душевные качества впечатляли, но я не чувствовала к нему физического притяжения, а оно все-таки очень важно, в первую очередь для женского здоровья, хотя некоторые правильные якобы особы лицемерно отрицают сей общеизвестный медицинский факт. Помимо этого, его присутствие не будоражило и не вызывало никаких романтических чувств. Рядом с ним я не шла по тонкой нитке над головокружительной пропастью. Ничего подобного, к сожалению, не было. А рядом с Артемом шла!..
Я относилась к Жене так, как любящая мать относится к своему заботливому и внимательному сыну. Он был милым и замечательным, но вулкан во мне не будил, а Ясенев будил на приличном расстоянии или даже когда я слышала его голос в динамике переговорного устройства.
Если Ясенев был совсем рядом, что, как я говорила, частенько случалось, когда я по просьбе Глебова садилась в кресло второго пилота, а Артем как раз в этот момент выходил из кабины, то я просто теряла контроль над собой. Это было что-то необъяснимое и не поддающееся разуму!
Умом понимаешь, что превращаешься в полную дуру, а ничего сделать с собой не можешь. Вы испытывали когда-нибудь что-нибудь подобное? А я испытывала в каждом рейсе.
Видимо, наш мозг лишь сверху интеллектуален, а внутри он – одна сплошная раскаленная докрасна эмоция. Говорят, что вначале надо думать, а потом делать. Звучит великолепно, только мозг-то устроен иначе!
Чтобы выжить и продолжить род, наш мозг выдает естественную реакцию на внешний раздражитель, а осознание, комментарии и рассуждения приходят потом, когда ничего не изменишь. «В будущем все будет иначе», – так заявляют высоколобые черепа от науки, обаятельные политики и еще бог знает кто, а Оно неизменно повторяется.
Мы можем сдерживаться, уговаривать себя, работать с подсознанием, применять изощренные психологические приемы, однако в один прекрасный момент, который совершенно непредсказуем, вся эта раскаленная лава вдруг вырывается наружу, причем так, что мало никому из окружающих не кажется, и вы совершаете поступок, предначертанный судьбой. После, когда включится, наконец, ум, вы, конечно, будете корить себя, но если вдуматься, то за что?..
Грех? О, это очень интересное понятие!
