Осколки голограммы - страница 16

Если говорить о связи ранней редакции третьей элегии с реальными лицами и событиями, то А. Я. Панаева, уйдя от Некрасова, вскоре вышла замуж за А. Ф. Головачева и в 1866 г. родила дочь Евдокию Аполлоновну. Ни о ревности, ни о несостоявшемся отцовстве (что мучило Некрасова – см., например: XIV-1: 202) в ранней редакции элегии речи нет; нет и воспоминаний об этой женщине или о перипетиях отношений, узнаваемых по каким-либо деталям. Но в 1867 г. уезжает во Францию Лефрен (якобы – окончательно); в июле 1867 г. Некрасов просит сестру написать Селине, что он ждет ее возвращения, и, судя по письму Лефрен от 13 сентября, сам пишет ей и зовет в Петербург. Таким образом, разлука лета 1867 г. представляется связанной с темой «разбитых привязанностей», неизбывности и несбыточности «мечты любви, не знающей конца».

Разговор о поэзии не может – по природе своей – сводиться к выяснению, о ком поэт написал. Поэт пишет о себе. И в данном случае я бы предложила такое истолкование. Цикл «Три элегии» посвящен любовным переживаниям и воспоминаниям о чувствах и отношениях. Однако речь идет не столько о конкретной женщине, сколько о любовной коллизии, о любовном сюжете: несоединимость, невозможность забыть, неизбывность любви; не столько о женщине, сколько о разлуке с ней как комплексе своих переживаний. Контуры этого сюжета видны в «любовном треугольнике» Панаев – Панаева – Некрасов. Вероятно, «любовный треугольник» существовал и в связи с Селиной. Во второй элегии строки:

Где венчала нас любовь!»

(III: 129)

– явственно напоминают о путешествии в Италию, которое поэт совершил с Панаевой; однако потом он повторил путешествие по Италии с Лефрен, которая в 1873 г. для него как будто бы в прямом смысле слова – «дальняя странница». Но «дальней странницей» – в поэтическом языке – можно считать ту, с которой разлучен, которая была близка и стала далека.

В качестве довода, что стихотворение обращено к Панаевой, достаточно указать на упоминание о «стансах страстных»: с именем Панаевой едва ли не в первую очередь связывается лирика Некрасова. Но лирический герой стихотворения – поэт, и слова о стихах, сложенных для далекой возлюбленной в минуту воспоминаний о ней, представляются в равной мере и атрибутом любовной лирики, и биографической подробностью.

На мой взгляд, сводить образ удалившейся возлюбленной к конкретному прототипу означало бы упрощать поэтический образ. Художественное произведение не тень и не контур события в жизни художника, но явление, отдельное от этого события. Вся сложность человеческой личности и человеческой судьбы несводима к художественному произведению, а его смысловой потенциал не может быть адекватно объяснен соотнесенностью с реалиями биографии. Эти отношения всегда асимметричны.

Поэтому я не ставлю задачей доказать, что Селина Лефрен и отношения с ней занимают заметное место в некрасовском художественном наследии. Но разговор о творчестве не исчерпывается разговором о наследии.

В 1867 г. (как знать, не в те ли дни, когда Селина живет на Литейном) Некрасов пишет стихотворение «Суд. Современная повесть» (III: 29–39,402–406) – произведение, в котором отразились и ужесточения закона о печати, и преследования журналов, и уничтожение книги А. С. Суворина, и переживания поэта по поводу собственного морального облика в ситуации «суда».