– Я ничего в пицце не понимаю, – признался Аран после минуты изучения бесконечного списка разновидностей блюд.
Артур промолчал. Он даже не смотрел в меню. Он был прикован серьезным взглядом к залу пиццерии, но при этом не замечал ничего определенного. Однако, когда подошла молодая официантка в кружевном бордовом фартуке, он без тени раздумья тут же произнес:
– Нам пиццу барбекю и два кофе. Черный.
Девушка что-то ответила, с улыбкой косясь на Артура, явно с ним заигрывая, но он более не удостоил ее вниманием, уставившись отстраненным взглядом в стол.
Аран чувствовал себя странно. В нем все еще кипели прошлые негодования и злость за унизительные моменты, и он совершенно не понимал, чего от него хотел Гард сейчас. Решив не задавать никаких вопросов, чтобы вновь не разжигать искру раздражения в своем сокурснике, он просто изредка переводил ненавязчивый взгляд с Артура на посетителей и обратно к нему. Было странно находиться в компании популярного и элитного студента, страдающего излишним самолюбием и высокомерием, и он, словно, пытался удостовериться, что это ему не снится, заставляя себя снова и снова смотреть на Гарда, который сейчас подпер кулаком подбородок и с легкой грустью молча водил глазами по соседним столикам. Столько раз порываясь разговорить Гарда, чтобы хоть чем-то помочь ему, в данный момент Аран верил, что это плохая идея, потому что у них нет ничего общего и говорить им было не о чем. Они действительно из разных миров, так что рассчитывать на нормальный человеческий разговор не приходилось. Однако только он успел об этом подумать, как Артур произнес:
– Я больше не могу с этим бороться. Сдаюсь.
Аран открыл рот, но не нашел, что сказать, и выжидающе и очень внимательно чуть искоса смотрел на своего странного собеседника. Артур убрал руки со стола и с тоской посмотрел Арану в глаза:
– Я не могу держать в себе это, мне нужно кому-то выговориться.
Аран едва успел подавить мимолетную улыбку, вспомнив слова Кристи. Но все же успел про себя отметить, что обязательно расскажет ей, что она была права. Он лишь понимающе кивнул в ответ.
Гард снова нахмурился и отвернулся, будто не хотел видеть, кто ему достался в качестве слушателя, и с легким раздражением произнес, глядя в зал:
– Ты мне должен, Рудберг.
Аран кинул на него взгляд исподлобья, но молчал.
– Потому и… Мне нужно с кем-то поговорить, и выбрал я тебя по двум причинам. Первая – ты мне должен. Я знаю, что ты не расскажешь никому мой секрет, потому что я знаю твой. Один – один. Сравняем счет, так сказать.
– Думаю, справедливо, хотя я бы и так не рассказал, – не зная, как отнестись к такому заявлению, пробормотал Аран, стараясь держать себя в руках и не вспылить.
– А вторая причина, – не обратил внимания на его комментарий Гард, – это…
– Мне просто некому рассказать? – с усмешкой предположил Аран. – Считаешь, что я так одинок, что не найдется, кому мне рассказать?
– Нет, Рудберг, не то! И перестанешь ты уже когда-нибудь делать выводы за меня?
– Да, да, конечно, продолжай, – отмахнулся Аран. Держать себя в руках получалось все труднее.
– А во-вторых, это если ты даже кому-то расскажешь, никто просто не поверит тебе. Не поверит, что сам Артур Гард делится своей личной жизнью с каким-то Рудбергом.
– Хм, – сжал губы Аран, пару раз кивнув. Он втянул носом воздух и силой воли постарался успокоить себя. Они некоторое время еще молчали. Им принесли кофе, и Аран снова поймал себя на мысли, что смотрит на свою кружку с чрезмерным вниманием, будто ожидая, что она взорвется прямо на его глазах.
