Они сидели, зарывшись в кодексы и тетради, что-то выискивая и вычитывая, и в какой-то момент Аран сдался и откинулся на спинку стула:
– Я окончательно запутался. Черт, да как же так-то? Засудить ее или оправдать?
– У тебя какое? Дело какое? – потирая глаза, сонно отозвался Артур.
– У девчонки украли сумку, вроде виноват вор, – стал рассказывать и на ходу решать дело Аран. – Но этот вор оказался ее знакомым и подарил ей сумку обратно, сказав, что взял для нее специально такую же. Теперь она виновна, потому что приняла краденую вещь. Но эта девчонка решила ее продать другим. Продажа краденой вещи без знания, что она краденая, уже не преступление. Теперь что? Виновата или нет?
Артур зажмурил один глаз, о чем-то раздумывая, но потом произнес:
– Может, покурим?
– А, к черту учебу!
Из библиотеки они перебрались в кафе в двух кварталах от университета. Уплетая гамбургеры с колой, они просто смотрели по сторонам или уходили в собственные мысли, пока Аран не откинулся на спинку стула, наконец наевшись, и положил руки на живот, пытаясь сдержать отрыжку от колы. Он поймал себя на мысли, что с Артуром Гардом он, пусть и не полностью лишен манер, но точно позволяет себе в гораздо большей мере мужской свободы в поведении. Отрыгнуть после колы, или положить ногу на стул или переднее сиденье в кинотеатре, или сплюнуть в урну – такие вещи в какой-то мере стали частью характера Арана. То, чего он никогда бы себе не позволил в присутствии Кристин, четверых ее друзей или даже собственного брата, чувствовались естественно с его другом, который тоже не слишком стеснял себя в собственном телесном выражении.
– Расскажи про нее еще, – неожиданно спросил Аран.
Артур, отодвинув тарелку в сторону, полулежа развалился на столе с обеими руками, подперев голову ладонью и глядя куда-то вверх.
– У нее ясные карие глаза, – мечтательно произнес он, все еще разглядывая неопределенное место чуть выше его головы.
Аран кивнул:
– Я знаю одну девушку с карими глазами.
– Ты себе подружку завел, Рудберг? А говорил, что никто тебе не по вкусу.
– Она не подружка. Она…, – он задумался на какое-то время, но бросил попытки дать ей лучшее определение, какое чувствовал на бессловесном уровне. – Вроде как мой личный психолог.
– Кто? – перевел Артур удивленные глаза на Арана.
– Ну, она считает себя моим неофициальным личным психологом. Она учится на него. Тренируется на мне, типа.
– Что за хрень, – равнодушно прокомментировал Гард, снова разглядывая потолок.
– Э, кстати, Арти, я тут сказать тебе кое-что должен. Мне кажется, ты будешь сейчас злиться очень. И я не хотел говорить, но я виноват, и не сказать об этом не могу.
– Понятие вины в твоем случае очень размыто, но давай, выкладывай, что натворил.
Аран сделал успокаивающий вздох и надул щеки, глядя в стол, а потом решительно, почти на одном дыхании, выпалил:
– Я как-то рассказывал ей о тебе, о том, что мы с тобой общаемся, и сказал, что у тебя есть секрет, который я никому не могу сказать, а она взяла и догадалась, потому что она очень умная и всех людей насквозь видит. Так что, твой секрет она узнала. Прости.
Он резко смолк, ожидая волны негодования или злобной реакции от Артура, но он лишь еще некоторое время равнодушно смотрел на Арана, а потом просто фыркнул и снова принялся рассматривать кафе, так же распластавшись на столе.
– И что это «пф» означает? – осторожно поинтересовался Аран, пытаясь не злить Артура навязчивым тоном.
