Форакхир и Задриан вскочили со стульев и с грохотом опустили руки на стол:
– Немыслимо! – прокричал тикстриец.
– Женщине никогда не быть во главе Союза! – поддержал его Задриан. – Это просто неслыханная наглость с вашей стороны – предлагать такое, даже не обсудив с нами! В чём тогда смысл нашего пребывания здесь?
Зана не слышала их, она смотрела на Горинира в упор, силясь понять, шутит он или нет.
Он не шутил.
Ильнаир тоже вскочил с места, но не произнёс ни слова. Он тупо смотрел на отца, переводя взгляд с его мягких рук на полные жёсткой решимости глаза.
– Неделя, – произнёс Горинир, опустив взгляд на вино, омывающее стенки бокала, пока тот кружился вместе с содержимым между его пальцами. – Четырнадцать дней мы провели в дороге, пять из которых – непосредственно в самом Харионте. Пять дней восхищались культурой, великолепными зданиями, просторными полями, улыбками на лицах людей, встречавшихся нам по пути, – посол поднял стальные глаза на скрафийца. – Скажите, Задриан, когда в последний раз вы видели своего подданного не подавленным? Не расстроенным? Когда вы в последний раз видели хоть одно довольное лицо?
Скрафиец замешкался, оно и ясно, что подобное лицо он видел только в зеркале, просиживая задницу на мягкой кровати и поедая тёплый виноград.
– И дело даже не в Оранкире, – продолжил посол. – Дело в том, что Союз способен сплотить людей, сделать их связи крепче железных прутьев, крепче стальных ворот и каменных городских стен, объединить дух единой целью! Красивая обёртка должна быть не просто оболочкой – Союз должен выполнять свою роль точно каменщик, возводящий новую крепость.
– Вы говорите о глобальных переменах, – вмешалась Зана. – Если не сказать – перевороте. Вашим людям не понравится, что я им скажу. Вернее, что я сказала бы им, если бы согласилась на ваше предложение.
Горинир внимательно посмотрел на девушку.
– Я понимаю, это решение требует тщательного осмысления. Я лишь уповаю на то, что Одарённая позволит нам остаться в городе, пока не даст окончательный ответ.
Зана совершенно не хотела занимать такую должность. Она забрала бы у неё всё свободное время, которое она проводила в изысканиях в своей библиотеке – Наккрите, хранящем книги от недавних до редчайших и древнейших книг, оставшихся с давным-давно ушедших в забвение эпох.
«К тому же, это будет меньшая из проблем».
Для Одарённой феномен необъяснимых землетрясений был загадкой, крупицы разгадки которой она намеревалась отыскать и разложить в нужном порядке, понять причину, сделать всё возможное и невозможное, чтобы предотвратить учащение и усиление земного гнева. Каждый день она уверенным шагом проходила через массивные двери Наккрита в воинственном расположении духа, намереваясь на шаг приблизиться к истине, а то и на целых два.
За два года она сдвинулась на пару пальцев.
– Вы правы, илойд, мне нужно подумать.
На удивление долго молчавший Форакхир всё-таки заговорил снова:
– Тут и думать нечего! Большинство будет против! – он посмотрел в глаза Задриана, и тот утвердительно кивнул, но, переведя взгляд на Ильнаира, он уже не нашёл той поддержки, которую искал и на которую рассчитывал. Ильнаир не мог пойти против своего отца. Довольно удобно для последнего.
– Что молчишь, варлантец? Скажи уже что-нибудь!
– Я… я не знаю.
– Тряпка, – произнёс Форакхир и сплюнул на пол.
Ильнаир сдержанно промолчал, но за него вступился Горинир:
