Известьем, что мертва, – убит.
Переживу ли я ее потерю?
Я на погосте среди ракит
Стою и плачу, и глазам не верю.
Приехал я издалека,
В надежде долгой тут ее увидеть.
Теперь в душе лежит тоска.
Не мог я этого никак предвидеть.
Я повторяю вслух сто раз: Марина…
И вспоминаю образ твой.
Наш абажур на Бронной – тот, старинный…
Ты шутишь за столом со мной.
Г лаза свои большие опуская,
Вдруг выдашь сразу несколько идей,
Открыв их, продолжаешь, не мигая…
Чаруешь видом ты своих кудрей.
О, эта незабвенная улыбка!
И блеск зубов, как белый мрамор.
И стан твой рюмкой: такой тонкий, гибкий…
Мне не хватает тут метафор.
И я сижу, и слушаю блаженный –
Какой была ты эрудит.
А стол наш с яствами вдоль широченный,
И продолжаешь ты шутить.
Гулять ходили вместе мы не часто.
Зато как смело строила свои ты планы.
Как я желал побыть с тобой напрасно:
Имела встречи ты, наверное… романы.
И, наконец, я потерял тебя из виду.
Ты жизнь устроила свою.
В тебе я видел удивительную диву!
Хоть ты родня мне, не таю.
И я жену искал тебе подобной,
Всегда я видел в ней одну тебя.
Была ты мне звездою путеводной…
Как не хватает твоего огня.
Марина! Солнышко мое, родная!
Как я хочу тебе одной сейчас поведать,
Как вся моя душа скорбит, страдает…
Как безразличны мне все радости и беды.
