Стук не прекращался. Но на этот раз он шёл от Тима – стучало его сердце, готовое выскочить из груди. У него было смутное чувство, что он был не один – в комнате находилось что-то ещё.
Он был прав.
На полу действительно лежало нечто омерзительное. На самом видном месте лежала человеческая рука, обрубленная у запястья. Она была совершенно неподвижна, словно глиняная скульптура, а из плоти торчали кончики гниющих костей. Как она сюда попала? Влетела в окно вместе с мячом? Всё это время пряталась в перчатке? Самым разумным из объяснений, которые пришли Тиму в голову, было то, что её на самом деле тут не было. Должно быть, ему это снится. Должно быть, так на нём отразились события прошедшего дня. Ему нужно только проснуться, и всё будет в порядке. Так что Тим закрыл глаза и сосчитал в уме до трёх. И когда он снова открыл глаза…
Рука исчезла. Сама собой.
Тим вздохнул. Он бы даже рассмеялся, вот только его сердце до сих пор учащённо билось, и чувство ужаса никуда не пропало. На то была веская причина. В его спальне, кроме него, определённо было что-то ещё. Даже сквозь биение своего сердца он отчётливо слышал его. Звук, похожий на скрежет ногтей.
Царапанье.
Тим огляделся и заметил её – вот же! Что-то ползло по полу. В темноте казалось, что это гигантский паук размером с человеческую руку. Только у этого паука было шесть лап. Представили? Это была отрубленная шестипалая кисть, которая вонзала свои острые как лезвия ногти в доски пола, продвигаясь вперёд. Но где её тело? Сейчас оно свисало с дерева во дворе.
Рука, лишённая тела, набрала скорость, все шесть пальцев двигались с ужасающей синхронностью. У неё была цель. Проклятая рука направлялась к комоду, на котором её ужасная награда, ловушка Лонгана, ждала воссоединения с тем, что когда-то давало ей жизнь. Её костистые пальцы потянулись к ручкам, чтобы вскарабкаться по ним наверх.
Тим решил, что, если эта рука реальна, ему стоит поближе рассмотреть штуку, висящую во дворе. Он взял с полки «старинный» бинокль. Взгляд скользил вдоль кривых ветвей, и тут…
Тим увидел лицо трупа крупным планом. Он почти мог ощутить через линзы тошнотворную вонь. Это было лицо Лефти Лонгана, вернее, то, что от него осталось – больше костей, чем плоти. Тонкая белая кожа на висках была грубо стянута полукруглыми рядами стежков, отчего голова напоминала бейсбольный мяч. Нижняя челюсть двигалась вверх и вниз. Сначала Тим подумал, что это рефлекс – штука, болтавшаяся во дворе, была совершенно точно мертва. Но потом заметил, что движения были осмысленными. Лефти пытался произносить слова. Тим не мог их слышать, да и, если честно, не очень-то хотел. Труп с трудом поднял свою левую руку (это сложнее, чем кажется, когда над телом потрудились трупное окоченение и десятилетия под землёй). Обрубок завис в воздухе, указывая на Тима и словно обвиняя его в кошмарах этой ночи.
Но это была не худшая из проблем Тима, ведь к тому моменту отрубленная кисть уже заползла на комод и скользнула в перчатку всеми шестью костлявыми пальцами. Стоит заметить, перчатка села превосходно. Всё же она была сделана специально для руки Лонгана.
Тим уронил бинокль. Это правило ужасов номер два: когда ты пугаешься, то роняешь вещи. Не замечая, что происходит позади него, он попятился к комоду – последнему месту, где сейчас стоило бы находиться. Тим ухватился руками за край в поисках опоры. И тут он почувствовал: перчатка была за его спиной. И она двигалась.
