– Не стоит меня благодарить. Я тут ни при чём: не я же вас сотворил такой.
– Да, творит нас сам Господь, и творит каждого для кого-то…
– Это намёк? – улыбнулся Карлин и посмотрел на Анастасию Алексеевну.
Лицо её вдруг покрылось стыдом и смущением. Он улыбнулся.
– Но вы правильно заметили, – продолжил Карлин. – И всё же, что этим хотите сказать?
– Сказать?! – удивилась она. – Я уже сказала то, что хотела.
– Правда?
– Хватит вам, Андрей Иванович, иронизировать.
– Хорошо. Но тогда о чём нам говорить?.. Ах да, вспомнил: у вас есть что мне сказать.
– Да, есть…
– И подозреваю, о сыне говорить станете?
– От вас ничего нельзя скрыть, Андрей Иванович.
Вы всё знаете наперёд.
– Далеко не всё. Я только предполагаю. Предположения делаю на основе обстоятельств.
– Тогда какие у меня обстоятельства?
– Это у сына вашего обстоятельства. Вам не о ком беспокоиться, как только о нём.
Анастасия Алексеевна взглянула ему прямо в глаза и заявила:
– Ну и логика у вас.
– Какая здесь логика, – быстро возразил он и, выждав паузу, спросил: – Так что в нём вас беспокоит?
– Он сильно изменился.
– Разумеется, мало ли нас таких. Все мы меняемся.
– И ничего было бы, когда б не… В общем, он думает о чём-то ужасном. Это я чувствую.
– Вот это теперь интересно, – задумался Андрей Иванович. – Любопытно знать бы то ужасное.
– Как и я хотела бы знать, – сказала она, испытывая сомнение и ужас одновременно.
– Не беспокойтесь так, Анастасия Алексеевна. Есть большая разница между тем, что думается, и тем, что замышляется.
– А если что-нибудь сотворит?
– Вы полагаете, что с собой?
– Не пугайте, пожалуйста, меня.
– Нет, он с собой ничего не сделает.
– Откуда вы знаете?
– Он не из такого типа людей, чтобы что-нибудь делать с собой, скорее… – Андрей Иванович не договорил. – Утешили вы меня. Но что мне делать?
– Вам нужен только мой совет?
– Ах, если бы только, – вздохнула она.
– Я слышал, что Илья надумал поступать учиться?
– сказал Андрей Иванович после минутного молчания.
– Да.
– Куда именно? На кого?
– Он сам ещё не определился. Николай вчера приходил, пробовал с ним заниматься, да ничего не вышло. Признаюсь, у него нет никакой тяги к учёбе… А читать он любит.
– Не соглашусь с вами, Анастасия Алексеевна, у него просто интереса нет.
– Эх, Андрей Иванович, вот как раз интерес-то у каждого имеется. У каждого свой интерес.
– Тогда какой интерес у Ильи?
– Вы, наверное, станете меня упрекать, но мне неизвестны интересы сына.
– Упрекать?! Вас?! – удивился он. – Вы этого не заслуживаете. В любом случае кто я такой, чтобы упрекать?
Анастасия Алексеевна удивилась и смутилась одновременно. Они спускались по каменным ступеням большой лестницы, ведущей к городскому парку. Было многолюдно, шумно, с разных сторон улавливались обрывки разговоров.
– Тётя, тётя, смотрите! – послышался знакомый детский голос.
Внутри у Андрея Ивановича вдруг что-то встрепенулось, и Анастасия Алексеевна не могла не почувствовать того. Трепет тела Андрея Ивановича, как электрическим током, прошёлся по руке спутницы, которая беспрерывно всю дорогу держала его под руку. Карлин оглядывался по сторонам.
– Тётя, как здорово похож он на нашего дядю! – продолжал детский голос.
Наконец в движущейся толпе неподалёку он увидел Диму, свою сестру и рядом с нею Сергея Петровича.
– Нашли нас, – сказал Андрей Иванович улыбающейся Анастасии Алексеевне.
– А вас и не узнать сразу, – сказала Елена Ивановна, подойдя к ним. – И выглядите вы совсем неплохо.
