– Так и быть, съем сама!
То ли я так сильно голодна, то ли готовят здесь и впрямь нормально, но салат оказывается на удивление вкусным. Я так увлекаюсь поглощением обильно сдобренных майонезом овощей, что не сразу замечаю насмешливый взгляд Матвея.
– Что? – спрашиваю, с набитым ртом.
– Кто-то же недавно фукал.
– Так выбора нет, сам сказал, – кривлюсь, хаотично вытирая рот бумажной салфеткой. – Сойдет.
Он усмехается и продолжает черпать ложкой свой суп. На который я смотрю с небольшой завистью, потому что не наелась. Но все равно немного подобрела, от чего даже испытываю небольшой стыд за свое показушно капризное поведение.
Мои заморочки не его головная боль, в конце концов.
И здесь я не Лера из популярного блога. Я просто Лера. Зачем этот цирк?
– Кто тебя научил так хорошо говорить по-французски? – отодвигаю пустую тарелку и переключаюсь на кофе. Тоже, к слову, не такой уж и паршивый. – Он очень хорош. Практически безукоризнен.
– Да так, в школе изучал, – отмахивается, тоже отодвигая тарелку.
– И давно это было? Я к тому, что ты до сих пор не назвал свой возраст.
– Мне двадцать семь.
Двадцать семь? В сравнении с моими восемнадцатью солидно.
Целых девять лет разница, а я с ним вот так запросто как ровесником, обмануть пыталась... Стыд за неуместное поведение становится еще острее. И смотреть я начинаю на него тоже иначе. Сразу хочется выглядеть чуть серьезнее.
– У меня был репетитор по французскому – само собой француз – мсье Голль, но я так себе была ученица. Преподчитала торчать в телефоне, а не вот это вот все. Но отец настаивал, а спорить с ним так выматывает. À la guerrе...
– ...comme à la guerre*, – запросто заканчивает он, и я, откинувшись на спинку пластикового стула, с подозрением щурю глаза.
– Ты был ботаником?
– Почему был? Я и есть, – зеркалит мою позу – расслабленно откидывается на спинку. – Незаметно?
И улыбается. Улыбается, как плохой парень, который точно научит плохому. Как главарь преступной группировки. Как мужчина, который с легкостью фокусника разобьет твое сердце и равнодушно переступит через осколки.
Но точно не как ботаник.
И тут я впервые задумываюсь о том, что он определенно темнит.
---
*На войне как на войне (франц.)
7. Глава 7
Ощущение, что он не совсем тот, кем прикидывается, зреет все сильнее. Не в плане, что он прикидывается другим человеком и намеренно водит меня за нос, просто что-то о себе недоговаривает.
Впрочем, я тоже много о себе недоговариваю. В конце концов мы едва знакомы и не обязаны обнажать свои души, вываливая из шкафов секреты.
– А куда ты едешь вообще? – странно, что раньше не спросила.
– Собирался по делам в соседний город.
– СобираЛСЯ?
– Ну да. Планы поменялись и я возвращаюсь обратно. А ты что решила?
– Если честно, я не знаю…
– Ты что, убегала из дома не имея никакого плана?
– Примерно так, да. Я особенно ничего не планировала. Просто собралась и уехала, в момент. Если честно, у меня и прав-то пока нет.
– Нет прав? – искренне удивляется он. Кажется, открывшийся факт ему даже нравится. – То-то ты так лихо съехала в кювет. С почином.
– Спасибо, – тоже искренне отвечаю я. Огрызаться больше совсем не хочется. Может, чуть позже, когда снова проголодаюсь. – Греет мысль, что отец там рвет и мечет.
– Ты же говорила, что он тебя любит.
– Ага. Но тем не менее это не помешало ему предложить мне настоящую дичь.
– И какую?
Размышляю, рассказывать ему или нет.
