Он наклоняется, целует меня в губы, и я ощущаю в его дыхании судорожный выдох. Словно он дорвался до того, что давно желал.
Повернув меня к себе спиной, припечатывает щекой к стене. Быстро, резко, не церемонясь, стягивает шорты вместе с бельем и в следующее мгновение врывается в меня с агрессивно-звериной силой.
Становится больно – я вскрикиваю, и в попытке противостоять напору пытаюсь его отпихнуть, но он, не обращая внимания на протесты, с упоением продолжает то, что начал, и делает это так мучительно приятно, что место боли занимает неожиданное наслаждение. Ноги, начиная от бедер и опускаясь ниже, до лодыжек, становятся ватными. По телу проходит незнакомая ранее электрическая волна. С каждым его толчком она становится все мощнее, стремительно набирая сокрушающие обороты. Я уже не подчиняюсь себе, хочется кричать. И я кричу, но теперь от того, что мне хорошо. Так невероятно хорошо, что я готова отдать свою жизнь, чтобы оттянуть как можно дольше этот фантастический момент экстаза.
– Да ты кончила, – шепчет он на ухо и, зажав мне рукой рот, начинает двигаться еще быстрее. – Как же сладко ты это сделала...
С последним, самым мощным толчком, резко вытаскивает из меня член и ту же секунду поясницу заливает горячая жидкость.
– Бля-а-ать, – тянет он, придавливая меня тяжестью своего тела.
Чувствую лопатками с какой бешеной скоростью колотится его сердце. Ощущаю сбивчивое дыхание на влажной коже шеи.
Я уверена, что сейчас он отстранится и уйдет, но он делает совсем неожиданное – обнимает меня. Так нежно и даже бережно, что почему-то вдруг накатывают слезы.
– Просто пи*дец, – снова выражается он, и я не понимаю, что именно это означает. Что он вкладывает в это емкое слово.
Убирав растрепавшиеся волосы с моего плеча, оставляет дорожку мелких поцелуев от мочки уха до ключицы, вызывая тем самым волну мурашек. Он целует как мужчина, который… влюблен?
Или мне просто хочется так думать?
Сейчас, когда все закончилось, и помутнение плавно сходит на нет, становится стыдно за то, что произошло.
Я корю себя за проявление слабости, за то, что не смогла сказать "нет", не боролась с ним. Позволила то, чего он так хотел.
Он просто взял меня, грубо и цинично. И я ничего не смогла с этим сделать. Ничего...
Кажется, осознание приходит не только ко мне: покончив с ласками он отстраняется и поднимает с пола сброшенное полотенце, сверкая голой задницей идет к барной стойке.
– Помойся. Где душ, ты уже видела, – бросает, не оборачиваясь.
Он снова холодный и как будто бы даже злой, хотя всего минуту назад в его неожиданном поцелуе сквозила такая не присущая ему нежность...
Вот она, его сущность. Расчетливого и бесчувственного подонка, которого волнует только собственное "хочу" и непомерно раздутое эго.
Хочется плюнуть ему в рожу и уйти как есть, но я действительно грязная, не могу выйти на улицу так. Хочется немедленно смыть следы собственной слабости и позора. И забыть все. Забыть, как пугающий своей извращенной прелестью сон.
Забираю валяющиеся под ногами вещи и скрываюсь за прозрачной стеной душевой. Стыдно, что он будет смотреть – а он будет! – но он уже видел меня голой, ни к чему строить из себя запоздалую невинность.
Снимаю короткий топик, с запястья резинку и завязываю волосы в высокий хвост. Встаю под практически холодные струи воды. Вместе с водой в водосток утекают слезы – бессилия, злости. Смертельной обиды. И жалости к себе.
